Борщ

Опубликовано на ФБ 22 февраля 2015 года

Борщ. Его привезли нам в пластиковом ведерке из-под какой-то строительной смеси. Привезли большие металлические тарелки, точно маленькие тазики, и одноразовые пластиковые ложки, и промерзший давний хлеб, и пересоленное сало. И я забыл сделать фото, о чем жалею.

…Мы карабкались по холмам, объезжая ненанесенные на карты «дороги», изодранные в несчастной земле танковыми гусеницами, и утрамбованные гигантскими колесами тяжелых тягачей. Моторы наших машин надрывно гудели, колеса дымились и визжали; на крутом подъеме приходилось подставлять плечо. Толкали. Ползли. Чтобы увидеть бывший мир с высоты птичьего полета… Первомайск, Калиново, Троицкое, Луганское… Даже Стаханов в далеком далеке…

Под вечер разведчики отправились за провиантом на ближайший наш опорник (опорный пункт). Так появился борщ. Первая горячая еда за последние три дня. Опорник оторван далеко от основных сил; он занимает стратегическую высоту, где привозная вода на вес золота, и пластиковая посуда уже на исходе. Но зато там есть хороший повар, и у нас был почти пикник. Всё было чертовски вкусно — и горячий борщ, и пересоленное сало, и мерзлый хлеб… Пикник на войне. Жаль, не сделал фото…

Мы говорили. О том, что ели дома и в ресторанах. Вспоминали борщ, который готовила мама. Вспоминали жен, детей, прежнюю жизнь — с её милой суетой и смешными проблемами. Говорили, что надо закончить войну и вернуться домой. Закончить и вернуться…

Солнце садилось. Окружающий нас мир был огромен. Мир был прекрасен. От тишины закладывало уши… И вдруг, словно огромный молот по большому металлическому листу — бом!.. бом!.. Где-то справа… Потом впереди… Чаще, ближе… На горизонте появились дымы…

Такая вот история с борщом.

Параллельные миры

Опубликовано на ФБ 19 февраля 2015 года

«Параллельный Генштаб» может существовать только в параллельной реальности. Как и «параллельная Украина» — только в эмиграции.

Вопрос не в Генштабе, а в его руководителе. И руководителе его руководителя.

Еще раз про параллельные миры и альтернативные штабы: и Семенченко, и Ярош — народные депутаты. И они должны, я в этом убежден, эффективно работать как депутаты, а не комбаты. У нас парламентско-президентская республика, и народные избранники могут, должны заменить недееспособное руководство Вооруженных сил. Но они этого почему-то не делают. Вместо этого создают параллельно-альтернативно-координационные структуры. И командуют батальонами. Хотя они не комбаты. Или комбаты?.. Или все же депутаты?..

Большую войну махновщиной (в самом хорошем понимании этого слова) не выиграть.

«Про Майдан»

Опубликовано на ФБ 18-20 февраля 2015 года

Год назад, на Майдане, я гордился своей страной и ее народом. Сегодня мне стыдно и больно за гибель моих побратимов в очередной мясорубке, которую можно и нужно было предотвратить. И в это же время, когда на фронте гибнут лучшие люди, высший бомонд тусит, как ни в чем не бывало, на презентации книжонки «про Майдан» Сони Кошкиной. Отвратительно.

Более всего я не хочу, чтобы обезумевшая от боли и безысходности толпа снесла вас всех к чертовой матери. Не хочу, потому что на это рассчитывает наш злейший враг. Что же вы делаете, господа?..

Высокая ложь. Низменное славословие. Истеричная боязнь правды, и фанатичная вера в доброго царя… Сотни тысяч лайков и плюсов. И десятки тел, гниющие в полях… Победить этот народ может только он сам. Плюс-плюс-плюс…

Сегодня пишут про Майдан. А со стороны Луганского в Артемовске видны вечером вспышки, рвущие ночное небо. Обстреливают наши позиции. Канонада отчетливо слышна. Людям страшно. В городе пусто. Магазины вечером закрыты. Некоторые закрыты надолго, и забиты витрины фанерными листами. В городском троллейбусе половина пассажиров — солдаты. Встретить самоходную гаубицу или танк здесь проще, чем популярные на востоке «Жигули» пятой модели. Артемовск сегодня — фронтовой город.

Мы возвращаемся в город поздно вечером. В Светлодарске шел бой; в Луганском — стрельба. На дороге работают вражеские диверсионно-разведывательные группы. Дорожное полотно изношено до предела. Здесь даже днем не видно ни черта из-за густой пыли, поднимаемой впереди идущим танком. Ночью не видно не зги. Пересекая поле перед военным лагерем, едем с потушенными фарами в кромешной темноте. Работает вражеский беспилотник с ночной оптикой; отчетливо слышен в небе стрекот мотора.

Опасно, страшно, и нужно сегодня быть здесь, как год назад в Киеве. Майдан переехал. Теперь он на передовой.

Псевдомирие наступает полным ходом

Опубликовано на ФБ 16 февраля 2015 года

Сегодня мой Фейсбук оказался заблокирован. Якобы самим Фейсбуком. Якобы за нарушение. Нарушение — якобы во вчерашней статье, которую Фейсбук удалил. Это всё я узнал, когда проходил процедуру разблокировки: всплывали быстро окошки, но официального сообщения о нарушении от Фейсбука нет.

Вчерашнюю статью повторю. В чем нарушение — непонятно. То ли Климкин с Кучмой на меня нажаловались. То ли сам «Первый» — тогда это можно расценивать как комплимент… То ли сепары погнали волну… То ли бурятские ополченцы на «узкоглазых» обиделись… Неизвестно. Будем ждать реакции Цукерберга.

Предвкушая новые жалобы, слово «узкоглазые» в тексте удаляю. Я вовсе не расист. Есть люди с разным разрезом глаз, с разным цветом кожи. Я готов дружить со всеми, кроме тех, кто пришел на нашу землю с оружием в руках. Кто их к нам звал? — Из Читы, из Улан-Удэ, из Уфы, из Сочи?..

ВЧЕРАШНИЙ УДАЛЕННЫЙ ПОСТ

Перемирие. Страна ликует. Народ полон оптимизма. Климкин — молодец. Кучма — молодец. Президент — главный молодец. Ах, как торжественно и внушительно отдавался приказ о прекращении огня из Генштаба! Как это было красиво; и форма всем к лицу… И Первый говорил по-английски. И пушки смолкли, и наступила тишина. И наступило обычное мирное воскресенье… Можно расслабиться, отдохнуть от работы, забыть про войну…

По всей линии соприкосновения — бои. Где-то отсиживаются в блиндажах, где-то отстреливаются от наседающих врагов, где-то оплакивают погибших. Погибших много. На окраинах Дебальцево погибает 40-й батальон — в локальном окружении, патроны на исходе. Погибают выходящие из Дебальцево колонны с раненными; погибают прорывающиеся колонны в Дебальцево — с бэка… Кроют градами Луганское, Попасную, Широкино, Счастье…

Псевдомирие наступает полным ходом. Бурятские ополченцы по-хозяйски расположились в Вергулевке, Углегорске, Калиново… Тысячи тонн боеприпасов эшелонами пересекают нашу границу. Готовится окружение наших войск западнее Луганского; возможны удары на Лисичанск, на Бердянск. В Дебальцево мужественно погибает наша группировка, обреченная на уничтожение новыми минскими соглашениями.

Воскресенье. Отличная погода. Можно расслабиться после трудовой недели. Забыть про войну. И все — молодцы…

Дебальцево в осаде. Информации оттуда почти нет. Оптимистичной — точно нет. В городе идут ожесточенные уличные бои. В окружении опорники в районе Чернухино. Логвиново — это уже только место на карте, где находится ад. Рассказывают, что один наш танк уничтожил во встречном бою четыре русских и сжег две бмп. Но исправить очередную генеральскую ошибку даже массовый героизм солдат не в состоянии. Надо срочно думать головой, и предпринимать решительные меры.

Луганское. Мироновский. Край нашей обороны. Войска окапываются на новых/старых рубежах. Когда-то здесь мы шли вперёд. Теперь оступаем.

Из-под Дебальцево всё ещё выходят изможденные, израненные бойцы. Пытаются выходить: время от времени мы слышим перестрелки за линией фронта, и снова тишина. Кто-то не вышел…

Погибших не шесть, и не двадцать. Много. Раненных, вышедших на связь, ходила доставать наша спецура. Ползли ночью. Пообмораживались. Достали…

К вечеру снова заработали пушки. Противник заканчивает перегруппировку войск. Караваны с топливом и снарядами прибывают из России. Война продолжается.

Из Дебальцево пишут

Опубликовано на ФБ 13-15 февраля 2015 года

Из Дебальцево пишут… Ситуация хреновая. Сдаваться, конечно никто не думает, но без регулярного подвоза снарядов дело может дойти до рукопашной. Оккупантов тьма — военная техника и бравые тверские «ополченцы» прибывают постоянно. И сколько бы раз их не выбивали из Логвиново — толку не будет. Сил для непрерывного контроля всей трассы у нас нет. У врага же есть время до воскресенья, когда вступит в силу соглашение о прекращении огня. К этому моменту наша группировка в Дебальцево может действительно оказаться в окружении. И попытки вырваться из мешка или деблокировать войска извне будут уже нарушением очередных «мирных» соглашений…

Прошлое «перемирие» завершилось еще бОльшей войной. И где теперь все те умники, утверждавшие, что мир с оккупантами — благо? Что, несмотря на сотни «мирных» жертв, мы укрепим нашу армию, и уж тогда добьем врага на раз-два… Укрепили. Добили… Хочется верить, что умники сейчас на передовой.

Сил по-прежнему не хватает — ни людей, ни техники, а теперь еще и снарядов… По-прежнему совершенно не хватает смелости и мудрости — ведь воители всё те же. И потому, в частности, буксует мобилизация — зачем идти воевать, если войны «как бы нет»?.. Если допустимо пожимать ручку путину, и обещать амнистию бандитам и террористам. Если под мудрым командованием у нас случаются поражения за поражением…

Я — за мобилизацию. За честность на войне и в политике. Войну надо назвать войной. Объявить ее цели — защита Украины, освобождение наших людей и земель. И никаких переговоров с оккупантами. С этими мира не будет. Если только мы не согласимся на смерть и унизительный плен для нескольких тысяч наших солдат и офицеров в потенциальном дебальцевском мешке.

И на всякий случай — я против майданов, революций и мятежей. Во-первых, это на руку путину. Во-вторых, у нас нет сегодня человека, готового и способного стать во главе армии и государства. Увы. Главная наша беда — не путинское нашествие, а серость, убогость, бесталанность руководителей. Время у нас такое — время серых людей во власти. Бравых распиаренных комбатов не предлагать.

Завтра. Рано утром начнется решающий день. Не в этой войне, где будет еще много решающих дней и великих битв, а в судьбах нескольких тысяч мужчин и женщин, которые защищают Дебальцево. Ложась спать — помните о них; проведя вечер в фешенебельном ресторане — помните о них; подписывая предательские «мирные» соглашения — помните о них.

Помните о тех, кто завтра умрет.

Апдейт: Егор вышел на связь. Вышел к своим.

Егор не выходит на связь. Уже сутки. Егора я знаю еще из-под Славянска — он ходил в балаклаве на 3-м блок-посту, и ездил на жигулях восьмерке в штаб Гиркина, где числился стопроцентным сепаратистом. Рашистом, коллаборационистом. Но он был наш — украинский, донецкий. Смелый, безбашенный, сорвиголова… Он был профи. Он есть — профи.

Егор, выйди на связь!.. Он выходил к нашим позициям из-под Дебальцево. Рашисты отрезали его группу от основных сил. С ближайших многоэтажек работали российские снайперы. Из-под Вергулевки бил по позициям тяжелый миномет «Тюльпан»… Им была одна дорога — вперед, по тылам противника, тридцать километров. Они рискнули. 24 часа назад… Егор, выйди на связь.

Есть украинский Донбасс. И есть люмпенский Даунбас. Патриоты сражаются за свою свободу, за свою землю, за Украину. Люмпены и гопники воюют на стороне оккупантов. Они не сепаратисты. Они коллаборционисты, предатели и негодяи, пятая колонна. Марионетки Кремля. Власовцы новейшей истории.

Надо понимать, с кем идет война.

Снова готовится подлый «мир»

Опубликовано на ФБ 8-12 февраля 2015 года

Президент опять заговорил как воин; значит снова готовится подлый «мир». После поездки Меркель и Олланд в Москву, угроза войны стала еще больше. Если завтра Россия применит военную авиацию в Украине, атакует границы, или сбросит атомную бомбу — Олланд и Меркель снова поедут в Москву. Обама выразит нам поддержку. ООН проведет заседание.

Болевой порог давно пройден, рамки дозволенного сместились за горизонт. Кремлевский хан стал сильным из-за трусости Запада. Он теперь управляет миром, и никто не смеет поставить его на место. Он только входит во вкус большой игры.

Чемберлен в сентябре 1938 года сказал про Чехословакию то же, что думает сегодня Запад о войне в Украине:

«…Сколь ужасной, фантастичной и неправдоподобной представляется сама мысль о том, что мы должны здесь, у себя, рыть траншеи и примерять противогазы лишь потому, что в одной далекой стране поссорились между собой люди, о которых нам ничего не известно. Ещё более невозможным представляется то, что уже принципиально улаженная ссора может стать предметом войны».

Действительно, воевать с Германией из-за «мелочи» никто не хотел. Ведь сначала Гитлер просил только Судеты. Потом он захотел всю бывшую Чехословакию. Когда ему никто в этом не отказал, он захотел весь мир.

В тридцать восьмом году в Мюнхене мировые державы струсили, и через год разразилась большая война. Отчаянное стремление сохранить мир привело к невообразимым разрушениям, и немыслимым жертвам.

История повторяется.

Вчера, около девяти часов вечера со Стаханова на Дебальцево вышла большая колонна оккупантов и их пособников — суммарно до восьмидесяти единиц военной техники, включая танки, бронемашины, гаубицы и реактивные системы залпового огня. Агентурная разведка сообщила сразу; артиллерия отработала; но значительная часть сил противника добралась до дебальцевского выступа.

Сегодня утром передовая группа рашистов — танк, две БМП, рота пехоты, — оседлала жизненно важную дорогу Артемовск — Дебальцево в районе Логвиново. Идет бой. Одновременно была замечена пара российских штурмовиков СУ-25. Вроде как самолеты атаковали наши позиции в районе «креста» (кто был в Дебальцево, знает где это). Связи в зоне дальше Луганского практически нет; достоверной информации мало.

Очевидно, что ситуация в районе Дебальцево тяжелая. Ситуация была прогнозируемая, так как тактика глухой обороны неминуемо приводит к плачевному результату. Очевидно также, что враг будет стремиться нанести нам серьезное поражение до среды, чтобы иметь козыри на анонсированных переговорах путлера с цивилизованным миром. Единственный выход — контратака с глубоким охватом наступающего противника и выравниванием линии фронта. Например — путем ликвидации выступа в районе Бахмутской трассы. Но это уже из области фантастики…

Военное положение — это не палочка-выручалочка, не панацея, не новые танки, не хорошо подготовленные батальоны, и не талантливые полководцы. Военное положение — это еще большее ограничение прав и свобод граждан, чтобы дураки и дальше, и уж совсем безбоязненно могли творить свои глупые дела. Вы этого хотите?..

Весь вечер противник перебрасывал боевую технику, пехоту, отправлял «Уралы» со снарядами в сторону Дебальцево. Танки, бэтээры, новейшие российские броневики «Выстрел», новенькие «Камазы» с гаубицами Д30 на прицепе, колонны установок «Град»… Шли уже не скрываясь — с российскими военными номерами, с номерами воинских частей минобороны РФ на броне. Разведчики насчитали до ста единиц военной техники на подходе к Дебальцево. Подготовка к очередным минским соглашениям идет полным ходом. И если они таки будут подписаны, то не чернилами, — кровью. Кровью наших солдат.

Переговоры не о том. Соглашения ни о чем. Ни один из пунктов не будет выполнен.

 

На северном фронте без перемен

Опубликовано на ФБ 2-6 февраля 2015 года

В доме тепло и уютно. Спим на кроватях; есть горячая вода; готовится вкусная еда. Вечером на кухне свободные от смены бойцы смотрят телевизор — показывают «Звездный десант». Ребята переживают за героев фильма, спасающих галактику от нашествия беспощадных жуков. А через полчаса, помыв после себя тарелки и пожелав всем спокойной ночи, разведчики сменят тапочки на тяжелые берцы, экипируются, и прихватив на всякий случай старый, но надежный «дегтярик», уйдут в ночь…

На северном фронте без перемен. Уже более трех недель противник методично, обильно, но большей частью неприцельно «насыпает» градами, обстреливает из танковых орудий и гаубиц. Города и поселки превращаются в руины, гибнут мирные жители. Фантасмагорическая картина: на перекрестке в Счастье разговаривают прохожие, и тут же в двухстах метрах на мосту — вспышки и разрывы. Я пишу эти строки, а в это время дребезжат стекла и стучат двери от близких разрывов…

Хочется написать что-то действительно важное, но бОльшую часть времени на войне занимаешься черт знает чем. Сегодня четыре часа искали унесенный ветром беспилотник. Понятно было, что летать не получится — дым из труб Луганской ТЭС мчался вдаль со скоростью курьерского поезда. Летать нельзя, но очень надо, чтобы найти позиции вражеской артиллерии, обстреливающей город. И самолетик честно боролся с ветром, пока не сели аккумуляторы. Потом его унесло. Потом мы его искали; были обстреляны; промокли, но нашли — и самолетик, и, кажется, позиции. Разведка проверит.

В доме тепло и уютно. Есть интернет и работает телевизор; и кругами ходит слепая смерть, от близости которой собаки поскуливают во дворе.

Очередная колонна с бронетехникой и живой силой противника была разгромлена вчера на подступах к Дебальцево. Передвижение колонны зафиксировала наша добровольная агентура — патриоты Украины, рискующие своей жизнью не за награды, звания, статусы и деньги. Никто не знает их настоящих имен, но они есть, дают точные координаты; и благодаря им танки, бэхи, грузовики врага накрыла артиллерия.

Вчера же попала в засаду наша колонна. Мобилизованные на фронт мирные гражданские грузовички слишком стары для перевозки снарядов. Они ломаются на самых опасных участках, увязают в цепкой грязи, и тогда их беспомощные расстреливают прорвавшиеся танки противника практически в упор…

Война это не только радость побед, но и горечь утрат. И противник — отнюдь не дурак, и мы — не боги. Я не буду писать глупости про тысячи русских, разгромленных на Дебальцевской дуге; и представлять потерю Углегорска величайшей победой нашего командного разума.

Я знаю, что потери у нас большие, реальные — больше официальных. Что подкрепление идет, но оно плохо обучено, а высокие командиры по-прежнему некомпетентны… Я знаю много неприятных вещей. Про нехватку боеприпасов, про плачевное состояние артиллерии, про «новые» танки, которые оказались хуже старых. Про фэйсбушную войну Семена Семенченко, и частную армию Мельничука; про безвестных героев, и горячо любимых, многими почитаемых проходимцев и негодяев…

И я хорошо знаю, что должен делать. Невзирая ни на что.

Погода — дрянь: сильный ветер, дождь, низкая облачность. Нелетная погода, но вдруг просвет, дождь утих, и мы выезжаем на передок — чтобы дальше дотянуться. Слева работает наша артиллерия, справа на соседнем поле рвутся сто двадцати миллиметровые мины, со свистом прилетающие оттуда. Недолет.

На скошенном поле берцы тонут в жирной грязи. Беспилотник с чавканьем плюхается на пузо, приземляясь. Грязь везде — на самолете, на видеокамере, на планшете, на бронежилете, и даже в бутылке с минеральной водой. Но игра стоит свеч — обнаружено полтора десятка единиц вражеской бронетехники, позиции, базы, склады с боеприпасами.

Последний вылет. Самолет возвращается в сумерках. Быстро сворачиваемся, пока нас не накрыли градами, снимаем охранение, прикрывающее импровизированный аэродром от нападения диверсионно-разведывательных групп противника. Бойцы совсем недавно на войне. В прошлой гражданской жизни — рабочие, чиновники, предприниматели. Взрослые серьезные мужики; делают свое дело спокойно, без суеты. Разговорились. «Я служить идти не хотел. Честно. Надеялся, что не позовут. Приехал сюда, а тут реально война. Теперь думаю, кто закосит — суки».

На фронте дождь, туман, грязь. Но танки врага отлично горят при любой погоде.

Лисичанск — Артемовск. Проехали по самому краю фронта. По ломаной кривой противостояния. Фотографий нет — были там по делу; не за эмоциями, не за сюжетом. Увиденное на войне всегда трудно передать словами.

Несчастные села — убогие с мирных времен, расстрелянные артиллерией рашистов. Деревенские дети в заношенной одежке не по размеру — один перерос, другой еще не дорос — стайкой стоят возле проломанного взрывом забора; машут руками проезжающим мимо военным машинам. Молодых людей в селах, кажется, нет совсем; на разбитых танками и усеянными воронками дорогах встречаются только старухи и дети. И голодные тощие собаки.

Полевой лагерь танкового батальона утопает в грязи. В блиндажах и укрытиях по колено воды. Кухня и столовая в палатке, на деревянном настиле — чуть ли не единственное место, где можно обсохнуть и согреться. Кормят просто, но вкусно — наваристые щи, гречневая каша с мясом, чай, и много-много чеснока и лука. Кадровых военных почти нет, вчерашние учителя и айтишники обращаются к солдатам не по уставу «уважаемый», «любезный», но субординация жесткая: армия есть армия. Особенно на войне.

В Попасной войны много — разрушенные дома, развороченные взрывами дороги, перепуганные жители с безнадежными взглядами. Многие уезжают — нам навстречу шли вереницей легковушки с прицепами, перевозящие нехитрый домашний скарб. Те, кому ехать некуда, забивают пустые окна фанерой, заклеивают пленкой. Возле колодцев очереди за водой. Магазины закрыты. Холодно.

На подступах к Попасной мы держим оборону. Три-четыре линии, укрепрайоны, огневые точки. Бывалые армейцы разговаривают коротко: «Извините, ничего личного, но будете так быстро подъезжать к посту в сумерках — всадим очередь в лобовое стекло. И полосочки на машине не помогут». Здесь часто работают диверсионные группы противника. И всё та же грязь, и частые обстрелы «Градом».

Грязь, распутица дают нам передышку. Противник не может массированно променять бронетехнику в наступлении — танки вязнут в полях, а продвижение по дорогам делает их хорошей мишенью для артиллерии. Приутихли и пушки. В Артемовске уже не слышно канонаду, но местные жители ожидают худшего. В скорое наступление мира здесь никто не верит. Город полон людей, машин — беженцы, журналисты, волонтеры, медики, военные, военные, военные… Теперь это большой военный лагерь. Крепость, готовая отразить атаку орков. Если придется.

Игорь — военный пенсионер. Уже давно. По состоянию здоровья к военной службе непригоден. Но помог знакомый военком, и теперь Игорь занимается разведкой в бригаде. Хочет закончить войну, и вернуться домой. Обыкновенное желание на передовой. Под постоянными обстрелами, в каше из грязи и крови люди мечтают вернуться. Живыми.

Разрывы слева и справа. Снаряды, ракеты, мины… Российский «военторг» снова заработал на полную — боеприпасов не жалеют; наши батареи отвечают коротко; охоту за целями ведет БПЛА. Задача — выявить артиллерию противника; его технику и базы; и найти этот чертов кочующий миномет, терроризирующий соседнее село. Беспилотчики заканчивают работу, когда в небе появляется вражеский летательный аппарат; быстро сворачиваемся и покидаем позицию. В штаб.

В штабе бригады итоговые доклады. «Седьмой. Обстрел минометов в 8.40, 9.30, 10.15, 11.00… Обстрел градом в 12.20, 13.40… Потерь нет… Восьмой. Обстрел ствольной артиллерией в 7.10, 9.30… 17.20… Потерь нет… Девятый… Потерь нет… Десятый… Потерь нет.» Потерь нет. Комбриг вздыхает с облегчением и откидывается на спинку стула. Теперь это уже не суровый полковник, отдававший пять минут назад отрывистые команды в рацию, а обыкновенный интеллигентный мужчина за сорок, готовый шутить и улыбаться. Потерь в его бригаде сегодня нет.

Вечерний дождь в Артемовске. Курим на крыльце местного кафе, где неплохо и недорого кормят. Военных много; бОльшая часть из Дебальцево — наступившая темнота собрала за одним столом тех, кто отвозил раненных, сдавал подбитую технику в ремонт, приезжал получить новую, или пополнить бэка. Ночью возвращаться опасно. Говорим о войне. Новая бэха, за которой приехали разведчики,- это восстановленная старая БМП. Снаряды к пушке в Артемовске не дают — не положено. Снаряды есть в Дебальцево, но если напороться по дороге на засаду — без пушки придется туго… Боекомплект, конечно, не проблема — можно попросить на любом блок-посту, но ребята на взводе. В их подразделении после двух недель боев почти не осталось целой бронетехники, потери убитыми и раненными очень большие. Курим сигарету за сигаретой. Достается и президенту, и командованию, и телевизору. «Все врут. В один день у нас было больше двадцать погибших, а Лысенко сказал, что только шесть… Зачем?.. Чтобы не истерили сопливые патриоты?.. Но ведь это война».

К нам за столик подсаживаются американские журналисты. Спрашивают про американское оружие, которое мы бы хотели получить. Победим ли мы с этим оружием?.. — Мы победим в любом случае. Только вам будет стыдно, что вы нас не поддержали в беде. Потому что ваш Обама не Рейган, не Буш, и даже не Картер. И чем больше вы трусите перед путиным, тем он становится сильнее.

За ужин платили американцы. Очень просили. Чтобы хоть чем-нибудь помочь.

Старуха на заднем сидении облезлого «москвича» укрыта выцветшими занавесками, штопаными простынями и другим ветхим тряпьем, которое идентифицировать невозможно. По ее впалым щекам текут слезы. Она причитает безостановочно: ‘Когда же это закончится! Господи! Ну, когда же это закончится!..» Старуха когда-то была девочкой; когда шла большая война. Жизнь на исходе, и снова взрывы, вооруженные люди, холод и голод.

Старик спокоен. Его крючковатые желтые пальцы еще сохранили остатки былой силы. Он ловко открывает ржавый багажник, аккуратно укладывает в него армейский мешок с сухарями; туда же ставит ящик тушенки. «Смотри, отец, вот тебе мед и сухофрукты», — разведчики, перекинув автоматы за спину, передают старику гречку, рис, хлеб…

Люди живут на хуторе. Одинокий дом на ничейной земле. Бандиты в камуфляже обобрали их до нитки, забрали все припасы. Вчера разведка задержала их внука на поле перед нашими позициями. Думали, что корректировщик. Оказалось, тридцатилетний мужчина просто искал еду, выкапывал клубни, какие-то корни… Накормили сухпайком, спросили, за кого он. «Ни за кого. Я против войны». Работал на копанке. Хотел жениться, и съездить в Крым. Увидеть море. А тут такое… Парня отпустили. Договорились, что приедет на блок-пост за продуктами. Приехали старики.

Обстрел усиливается. Старуха всхлипывает, причитая. Старик открывает заднюю дверь машины, наклоняется к жене и вытирает ей слезы мятым платком. «Давай, отец, давай — поезжай! Накроет!.. И скажи внуку — пусть определяется, с кем он. Взрослый уже…»

Отживший свой век москвич, гремя железными костями, медленно катится к горизонту. От канонады закладывает уши. Но сквозь залпы и разрывы слышатся причитания старухи, которая была когда-то девочкой, когда шла большая война: «Господи, ну когда же это закончится?.. Господи!..»

Самое время думать головой

Опубликовано на ФБ 30 января 2015 года

Противник обстреливает Счастье. Беспорядочно, но активно. Пропало электричество, город погрузился во тьму. На передней линии идет стрелковый бой. Ситуация напряженная на северном фронте — от Станицы Луганской до Трехизбенки. В районе Бахмутки наши войска сдерживают натиск по дороге Луганск — Лисичанск. Враг обстреливает Попасную; пытается сжать кольцо вокруг Дебальцево; пробует взять Углегорск…

Самое время нанести решительный удар от Счастья до Дебальцево. Самое время, потому что вся эта активность врага — только для отвода глаз. Напротив Станицы, Счастье противник давно перешел к обороне — нарыл окопы, блиндажи; оставил минимум боевиков, чуть-чуть огневых средств, и очень много боеприпасов. Цель очевидная — сковать наши силы; а постоянными атаками в районе Дебальцевского выступа убедить наше командование в том, что именно здесь направление главного удара. А еще — в районе Донецкого аэропорта, и на подступах к Мариуполю. Но это мало похоже на правду.

Начальник генерального штаба уверяет, что враг не сможет взять или окружить Дебальцево. Это так. Очевидно, у противника недостаточно сил на этом участке фронта. Враг посылает своих солдат в мясорубку. Потери большие. И это уже признал Гиркин. Но так ли противник глуп и слаб, как это кажется на первый взгляд?.. Отнюдь.

Реальные наступательные операции могут начаться совсем в других местах. Там, где враг накапливает силы, снимая их с второстепенных участков фронта. Удар может быть нанесен на Попасную, Лисичанск, и оттуда, обходя Артемовск, — на Славянск/Краматорск. И одновременно с юга — через Дзержинск, Константиновку — и тоже на Краматорск.

Хватит ли у противника на это сил?.. — Встречный вопрос: а где сотни танков, бронемашин, артсистем, завезенных российским «военторгом» на оккупированные земли Украины за время перемирия?.. Где регулярные подразделения РФ, которые зашли на нашу территорию?.. Проведите наступление от Счастья до Дебальцево, и в образовавшемся котле вдоль бахмутской трассы вы обнаружите десятки, если не сотни российских танков, и тысячи русских солдат.

Самое время нанести решительный удар от Счастья до Дебальцево. Но где необходимые для этого свежие бригады и дивизии?.. Где войска прикрытия госграницы, без которых вести наступательные операции самоубийственно — Россия тут же начнет прямую интервенцию; русские батальоны перейдут границу в районе Красной Таловки; ударят в тыл нашей группировке, и развернут наступление на Старобельск и Новый Айдар…

Где давно обещанные реальные кадровые изменения в командовании?.. Где новые люди и нестандартные идеи? Где наши полководцы?..

Самое время думать головой.

Саша

Опубликовано на ФБ 24 января 2015 года

Война набирает обороты. Впереди решающие сражения. Для победы нам нужны не только танки и пушки, но и талантливые, смелые командиры, опытные и бесстрашные бойцы. И в это тяжелое для Украины время один из лучших ее защитников — Александр Баранецкий оказался не нужен своей стране.

С Сашей я познакомился в первых числах сентября, за Углегорском, на передовых позициях добровольческого батальона Нацгвардии. Мы делали воздушную разведку, а Саша, Володя, другие ребята-разведчики ходили на ту сторону фронта… Потом была большая совместная работа — в разное время и на разных участках мы добывали развединформацию вместе с бойцами батальона Национальной гвардии имени генерала Кульчицкого — на северо-востоке от Дебальцево, в районе Миуса, в Никишино, в Станице Луганской.

Батальонная разведка нас прикрывала, мы совместно уточняли цели разведки, летали, проводили дешифровку аэрофотоснимков. Это был удачный симбиоз — мы интегрировали в одну картину данные пешей разведки, авиационной, агентурной… Случалось, аппарат не возвращался обратно — не хватало заряда батарей (летали всегда на предельную дальность), или его подбивали — наши разведчики ходили в тыл к противнику и доставали дорогую технику. Во время одной из таких операций по эвакуации сбитого над Никишино самолета Сашу ранило осколками гранатометного выстрела. Но уже через день, сбежав из больницы, он вернулся в строй.

Александр — профессиональный военный. За его плечами — служба в элитных подразделениях спецназа британской армии. Саша воевал в горячих точках, принимал участие в миротворческих миссиях. Когда враг вторгся в Украину, он не смог остаться в стороне — бросил хорошо оплачиваемую работу в Лондоне, попрощался с женой и детьми, и вернулся защищать Родину. Его проверяло наши спецслужбы, тестировали на полиграфе, с ним говорили большие начальники из военного ведомства… Но никуда не взяли. Испугались, руководствуясь мещанским «принципом» — «кабы чего не вышло»… Саша не отчаялся, и пошел добровольцем в батальон Нацгвардии, набранный в начале войны из бойцов сотен Майдана, в разведку…

В каждом воинском подразделении есть свои проблемы. Есть люди, которые хотят воевать, есть которые не хотят. Есть те, кто хочет учиться воевать, и есть такие, которые считают, что им учиться нечему, что они воины и командиры от бога, и всех врагов шапками закидают. Вот с этим шапкозакидательством Александр Баранецкий, как профессиональный военный, никак не мог смириться. Он прекрасно знал к чему приводит безграмотность командования и неопытность бойцов. К сожалению, его знания и опыт оказались невостребованными в батальоне; командиры и многие бойцы считали, что уже и того достаточно, что они добровольцы, и что они — «с Майдана». Но это мало помогало в бою, а чаще приводило к неоправданным потерям.

Находясь на переднем крае, в самой гуще событий, Александр видел кричащие недостатки нашей военной системы, пытался, как мог, повлиять на ситуацию, и тяжело переживал, когда упирался в стену непонимания и откровенного пренебрежения писанными и неписанными правилами войны. Нарастал конфликт с отдельными военнослужащими батальона, которые возомнили себя супергероями, и командованием батальона, которое их поддерживало.

В начале декабря Александр Баранецкий в составе группы разведки батальона Кульчицкого отправился на один из самых опасных в то время участков фронта — в Станицу Луганскую. Ребята поехали на переданном им волонтерами пикапе, с разведывательным коптером. Вскоре подтянулась в этот район и наша мобильная группа аэроразведки, вооруженная беспилотниками большого радиуса действия. Вместе с разведчиками батальона мы исследовали прилегающие к Станице районы, проверили состояние мостов, обнаружили пригодные для переправы броды, выявили базы и укрепрайоны противника.

Во второй половине декабря в Станицу прибыло подразделение батальона под командованием начальника штаба с позывным «Карабах». Этот человек с пренебрежением относился к работе разведчиков, предпочитая использовать их в качестве обычных бойцов патрульно-постовой службы. Намеченные совместные разведывательные мероприятия были сорваны. Конфликт нарастал. 6 января наша мобильная группа покинула Станицу, а 7 января Карабах разоружил Александра Баранецкого, и поздно вечером в почти тридцатиградусный мороз отправил группу разведки в тыл, в Киев «для дальнейшего разбирательства». На дорогу ребятам дали 20 литров топлива; они добрались до Рубежного, где их заправили на дальнейшую дорогу местные патриоты, но через 150 км лопнул от мороза шланг системы охлаждения, перестала работать печка, и разведчики чуть не замерзли, пока добирались до ближайшего жилья. В Киев их эвакуировали харьковские волонтеры, а за поломанной машиной мы на следующий день снарядили спасательную экспедицию.

Я публикую часть «уникального» документа, составленного Карабахом, где черным по белому написано, что Александр Баранецкий представляет «угрозу национальной безопасности Украины». Конечно, Баранецкий со своими знаниями и опытом – угроза. Угроза некомпетентности и глупости отдельных «майдановцев», и тех политиков, которые их покрывают. Я сам с Майдана — с 21 ноября и по последний кровавый день; был во всех переделках, но не считаю, что это дает мне, или кому бы то ни было, хоть какие-то преимущества и дополнительные права — на вседозволенность и глупость.

8 января в Станицу прибыла смена бойцов Нацгвардии — тоже добровольцы из батальона Кульчицкого. Ребята переночевали на базе в центре Станицы, и утром 9 января на трех автомобилях отправились в Кондрашовку — село, примыкающее к Станице Луганской. На выезде из Станицы они ошиблись направлением, проехали еще полтора километра «ничейной земли», переехали Северский Донец, и попали на сепарский блок-пост. «Ошиблись» — мягко сказано; заблудиться там невозможно, достаточно хотя бы один раз посмотреть на карту… (Карту прилагаю). Но самое скверное — трагедии можно было избежать, если бы командование (Карабах) проинструктировало старшего подразделения, и обеспечило сопровождение колонны. Этого не было сделано. Беды не случилось бы, будь разведчики на месте, — они обязательно бы провели бойцов безопасной дорогой.

В ходе многочасового боя погибли два бойца, более десяти получили ранения. На выручку гвардейцам отправились бойцы батальонов «Чернигов» и «Торнадо», армейцы выдвинули танки… Насколько мне известно, Карабах так и не дал команду своим подчиненным оказать поддержку попавшим в беду сменщикам, а машина скорой помощи батальона именно в этот день куда-то отправилась с неизвестным заданием — раненных эвакуировали медики батальона «Чернигов»… Во время боя Саше и другим разведчикам, волонтерам, которые занимаются аэроразведкой, звонили с передовой и просили дать координаты разведанных целей блок-поста и укрепрайона сепаратистов за мостом для артиллерийской поддержки — у Карабаха этих координат, конечно же, не оказалось…

…Саша уехал в Лондон к семье. Карабаха с его подразделением вывели на ротацию. Погибших похоронили. Проблема осталась. Война всё не спишет. Мы не победим, если не научимся воевать.

АПДЕЙТ. Александр Баранецкий возвращается. Разведка добровольческого батальона готовится выдвинуться на фронт. На самый опасный участок. Командование Нацгвардии обещает решительные перемены – учиться воевать будут все, а командовать – только опытные командиры.