Опубликовано на ФБ 16, 20 декабря 2014 года

Позитивный пост. Равенство сил — это не одинаковое количество танков, гаубиц и штыков. Окружение не означает поражение. Дисциплина, выучка и воля к победе стоят дороже любого оружия. Две старенькие пушки в умелых руках сильнее трех дивизионов «Градов». Автоматы почищены, патроны подсчитаны, гранаты поделены. Командиры здесь только лучшие; предатели и трусы сбежали давно. Штабные — далеко, президент — высоко, население живет в придуманном мире. Настоящие люди сражаются на реальной войне. Рядом с ними чувствуешь себя человеком.

…

Хочется говорить про героев, описывать подвиги, постить фотографии с флагами, и каждый выход в эфир заканчивать громким «Слава Украине!». Будет много лайков, и всенародной любви. Народ ценит позитив. Любит сидеть дома, в уюте и комфорте, вдали от фронта, и знать, что ТАМ всё идет как надо: командиры командуют правильно, бойцы воюют как надо, волонтеры и чиновники МО обеспечивают скорую нашу победу. Включаешь телевизор, и, просматривая новости в перерывах между сериалами, облегченно вздыхаешь: всё хорошо! Президент борется за мир. И Вакарчук поет…

Говорить правду о войне трудно. Ты приезжаешь с «гуманитаркой» на позиции, и видишь, что подразделение расположено в низине, в болоте; окопаться невозможно; грязь по пояс, укрыться негде… единственный танк увяз навсегда, вместо мешков с песком (а где тут взять песок?) – жерди с натянутым телефонным проводом, на котором сохнут насквозь мокрые бушлаты; вместо блиндажей – вонючие ямы, укрытые плащ-палатками… Бойцы грязные, промокшие, уставшие, пьяные, деморализованные… Командир – единственный кадровый военнослужащий среди всей этой внезапной мобилизации – мечтает об одном: чтобы наконец-то начали стрелять, когда из-за страха за собственную жизнь его полроты станет выполнять хоть какие-то команды…

Ты стоишь посреди болота, ботинки медленно тонут, сигарета размокла от бесконечного дождя, со стороны противника наползает непроглядная ночь, стоишь и думаешь: какая, нафиг, гуманитарка?.. Их здесь перестреляют как куропаток. Двадцать минут боя, две пулеметные ленты, и никому уже не понадобятся ни теплые «флиски», ни спальники, ни балаклавы… И останутся на память только гламурные фотографии с флагами на передовой

Утро. Мы возвращаемся на болота с разведкой добровольческого батальона. Привозим беспилотник. За болотом, перед «позицией» — лес, за лесом, на расстоянии четыреста метров – река, за рекой – сепары. Так говорят в штабе. Ребята запускают аппарат. Летим. И только перелетаем лес, как начинается стрельба. Лупят короткими автоматы, щелкает СВД, прореживает небо ручной пулемет… Беспилотник возвращается с двумя попаданиями, но дело сделано: выявлены позиции противника на господствующей высоте, на нашем берегу. В подтверждение полученных разведданных начинается обстрел с высотки. Мобилизованные разыскивают свои автоматы, огрызаются; жизнь на передовой наполняется смыслом. Снова наступает длинная зимняя ночь, и бой прекращается. Добровольцы планируют на следующий день зачистку нашего берега реки от диверсантов.

Снова утро. Добровольческий спецназ готовится к выходу в лес. Мобилизованные — против: вы их зачистите – они дадут «ответку»; а мы хотим вернуться домой… Твердят про перемирие, и кивают на главный штаб: дадут команду – пожалуйста. До штаба – двести пятьдесят километров. Другой связи, кроме автомобильной, по такому важному делу нет: телефон прослушивается. За бесплодными спорами заканчивается световой день. Возвращаемся на базу, где прибывшая в наше отсутствие подмога, разграбила склад гуманитарки, заперлась в выделенном для них помещении, и завалилась спать, не выставив боевого охранения. Приходит информация из Счастья – боевики напали на «Айдар», есть погибшие и раненные. У нас тоже замечена диверсионная группа, выставляем усиленные наряды. Местные, едущие с той стороны, рассказывают, что в Луганске сыграли тревогу. Ложимся в обнимку с оружием и полным БК…

И снова утро. Командиры едут в штаб обсудить ситуацию с генералами. Противник подбирается всё ближе, его разведгруппы проникают в наш тыл, Ахметов готовится возить уголь с оккупированных территорий. В истории с нападением диверсантов на «Айдар» заметно полное дерьмо… Я уже зарекался писать хоть что-то про этот батальон, где служат и настоящие герои, и сорви-головы, и подлецы…

Едем на Бахмутскую трассу. Трехизбенка. Сегодня тихо. И здесь «Айдар», но без дураков: бойцы, пользуясь передышкой, ремонтируют технику и чистят оружие. На главной улице села армейский грузовик врезался в дом. Местные жители окружают наш пикап с символикой АТО: «Вы не военная комендатура?.. Посмотрите, что делают, ироды!.. Работы нет, жрать нечего… Еще и дома наши разваливают… И вы хотите, чтобы здесь была украинская власть?..» Бойцы – водитель и старший машины – сидят на обочине не в силах подняться: пьяные в стельку… Автоматы крепко прижимают к себе – значит, не первый день на войне. Узнаем, из какого они батальона. Вскоре появляется командир. «Вот, подонки», — только и говорит он.

Затишье разлагает армию. Хочется писать о лучших людях, которых, конечно же, в сто раз больше. Надо говорить о героях. Надо делать хорошие, позитивные посты с флагами и лозунгами. Но никуда не деться от проблем. Необходима серьезная военная подготовка, позарез нужно адекватное и талантливое военное командование. Нужна военная полиция. Нужен «Айдар» героев… Надо говорить и писать правду. Невзирая на количество лайков

Предатели есть. Их много в штабах. Они работают аккуратно: числятся героями, получают награды, дают интервью, а между делом предают Родину. Они не прокалываются, потому что сама система круговой поруки их не сдает. Эти люди привыкли в любой ситуации зарабатывать деньги. Раньше дерибанили военный бюджет, распродавали военное имущество. Теперь они зарабатывают на войне…

Опубликовано в «Украинской правде»

http://www.pravda.com.ua/articles/2014/12/1/7045949/

…Звонок друзьям-разведчикам на передовую:

— Привет! Как дела?.. Потерь нет?..
— Здравия желаю. Дела – плохо: начальство прочитало ваши статьи, теперь работать не дают – отзывают в штаб для разбирательства… Какие уж тут потери…

Опубликовано в «Украинской правде»

http://www.pravda.com.ua/articles/2014/11/28/7045756/

Опубликовано на ФБ 14, 16,18 ноября 2014 года

Первое правило войны: никогда недооценивай противника. Не думай, что враг глупый, трусливый, слабый. Будь всегда начеку, никому не доверяй. Готовься к худшему. И тогда у тебя будет больше шансов выжить и победить.

Второе правило войны: помни, что враги — тоже люди. Им свойственны обыкновенные человеческие глупости и слабости. Хвастовство, болтливость, страх, отчаянная храбрость, подлое коварство…

Успех на войне приходит не к тому, кто сильнее, у кого больше танков и самолетов, а к тому, кто умнее. И кто более дерзок и смел.

…

От Фрунзе до Трехизбенки тишина. Уже двадцать минут. С девяти утра начнут снова: гаубицы, танки, грады… Дорога на 31-й блок-пост и Крымское теперь стала линией фронта: ребята окопались, заняли круговую оборону… Две недели назад было не так жестко. Теперь команды «В укрытие!», «К бою!» звучат постоянно; противник обстреливает из всех видов оружия — танки, пушки, минометы, РСЗО… атакует пехотой… С обеда стали активно обстреливать Крымское и Трехизбенку — градами, гаубицами, из танковых орудий… Расслабляться некогда. Расслабился — пропал. Включил фонарик по дороге в туалет — получил пулю… Третье правило войны — соблюдай светомаскировку. В полной темноте воюют и мы, и они. Впереди слышен гул моторов — колонны бронетехники подтягиваются по ночам к нашим позициям… По информации от наших патриотов «с той стороны» Алчевск, Первомайск, Фрунзе нашпигованы танками и артсистемами. Что интересно: российские казачки уходят; их позиции занимают регулярные подразделения Российской Федерации…

Интервью для ЦЕНЗОР

http://censor.net.ua/resonance/310995/volonter_yuriyi_kasyanov_v_generalnom_shtabe_nado_cherez_odnogo_stavit_k_stenke

Опубликовано на ФБ 7 ноября 2014 года

Правда на войне. Очевидная, неприкрытая, нагая… Небритая, с опухшими веками, зябкая… В промокшей до белья одежде, в бабушкиных войлочных тапках, перевязанных шпагатом, чтобы не утонули в цепкой грязи… С автоматами против пушек, с пушками против танков, с танками против «Градов»… С верой в бога, с надеждой вернуться, с отчаянием наперевес… Пятна алой крови на черной земле, простреленные внутренности, разорванные мозги… Не сцать! Десант не сдается. Своих не бросаем. Артиллерия лупит. Патроны подвезли… Кружка горячего чая в сухом, безопасном подвале стоит дороже обеда в киевском ресторане… Скорбим по погибшим, удивляемся, что еще живы, и пишем правду о войне.

Правда о войне. Она другая. Противоречивая, далекая, нелепая, как чужое горе…. В победных реляциях растворяется горечь потерь; за частоколом цифр статистики не видно трагедии каждого; смерть измеряем количеством. Силы — группировками войск, сотнями единиц бронетехники и артиллерии. Но нечем измерить величину начальственной глупости, узнать глубину предательства, оценить паническое безумие трусости… Война заглядывает в теплые квартиры из вечерних выпусков новостей, замкнутая в спасительный телевизор, как цунами в Восточно-китайском море. Президент думает, министры работают, командиры командуют. Запад нам поможет. Сине-желтый флажок на машине удовлетворяет чувства патриота.

Хотите знать правду?.. – Нате: цельной линии фронта нет; единого командования нет; позиции не укреплены; техника неисправна, неокопана и незамаскирована; вооружения не хватает; боеприпасов мало; бойцы плохо обучены; к зиме не готовы; кормежка плохая… Не нравится? Не хотите слышать про «всепропалонассливают»?.. – Включайте спасительный телевизор. Он не покажет то, что видно с борта беспилотника от Мариуполя до Счастья. — Вражеские позиции надо высматривать, как иголку в стоге сена; а наши – видны за километр, за два, за три… Стоим на перекрестках, без защиты стен, без прикрытия деревьев: здесь танк, тут бээмпэшка, за поворотом «зушка», палатки в рядочек… Машины снуют туда-сюда через линию фронта. Противник всё видит, противник всё знает; спасает то, что стреляет неточно. Если никто не едет через блок-пост — значит, будет обстрел. А после едут снова – проверять, куда попали…

Со времен Славянской кампании делаем те же ошибки – ставим войска мишенью на перекрестках дорог, в самом опасном, лобном месте, вопреки всем законам военного искусства. Генералы воюют в штабах, обводя кружочками перекрестки – тут! Так погиб блок-пост номер один под Славянском; сражался и нес потери пост три «а» — на виду, как на ладони у всей Семеновки; так же – на перекрестке – пропадал бессмысленно тридцать второй пост под Смелым… Хотите контролировать дороги? – Поставьте на них контрольно-пропускные пункты, укройте гарнизон в удобном для обороны месте, прикройте подходы огнем артиллерии…

Всё, кажется, просто. На дворе не семнадцатый век: никто не воюет маршевыми ротами, с флагами и барабанами; войска надо прятать, строить блиндажи в три наката, закапывать технику, маскировать… Нам нужны хорошо обученные и вооруженные кадровые подразделения, а не мобилизованные штрафники из партизанских отрядов территориальной обороны… Нам нужна настоящая глубокоэшелонированная оборона – с окопами в три линии, с танками и артиллерией, а не просто десяток блок-постов в тылу… Нужны «кулаки» — ударные мобильные части, готовые нанести сокрушительный контрудар в месте вражеского прорыва… Всё очень просто — нужны грамотные, талантливые военачальники. Нужна ответственность; нужна политическая воля.

Это не паника. Это тупая реальность. Хотите мы этого или нет, но война пришла надолго; она только начинается. Нас уже приучили к ежедневной гибели на фронте двух-трех наших бойцов. Мы быстро смирились и успокоились: «Два-три – немного… Неизбежная жертва… Могло быть и хуже, кабы не перемирие… И нечего ныть: война идет!» Каждые сутки на полях сражений производится жертвоприношение глупости, предательству, трусости. Каждый день и каждую ночь мы защищаем позиции, которых, в сущности, нет. Это только кружочки, нарисованные на карте… Такая «стратегия» годится для АТО, но не для войны. Которую никто не осмеливается признавать. И это – правда.

Опубликовано на ФБ 3 ноября 2014 года

Тяжкое бремя армейского волонтера. Это самозабвенный труд по сбору вещей и продуктов, поиску источников финансирования, закупке снаряжения, приборов, медикаментов и оборудования для передовой. Полные усталости — тысячи километров за раз, и опасные поездки в зону боевых действий; ночевки под открытым небом, под дождем, в блиндажах под обстрелом.

Волонтерство — это риск быть покалеченным, убитым, плененным, пропавшим без вести… И еще волонтерство — это известность, слава, почет, уважение, возможность самореализации, государственные награды, и открытый путь во властные структуры. Это социальный лифт: рискованный, без тормозов…

Опубликовано на ФБ 30 октября — 1 ноября 2014 года

К войне привыкаешь. Разрушения, кровь и сама смерть уже не трогают так, как это было в начале. Первым делом ищешь глазами укрытие — окоп или погреб. Избегаешь открытых пространств, простреливаемых улиц. Считаешь секунды от выстрела до разрыва. И без вопросов падаешь на землю, когда пули свистят над головой… Но за месяцы войны я никак не могу привыкнуть к контрастам, когда только что в Песках неумолкающая стрельба — в двухстах метрах работает крупнокалиберный пулемет, справа и слева трескотня автоматов, валят мины в огород соседнего дома, и оглушительно звонко лупит наугад сепарский танк прямой наводкой… И вот уже через сорок минут ты в Красноармейске стягиваешь с себя ставший привычным бронежилет, снимаешь каску… А вокруг тебя мирная жизнь с ее заботами, хлопотами, радостями… Вот к этому трудно привыкнуть

…

Село Крымское Луганской области. Утром, за десять минут до нашего приезда погиб Виктор, командир ивано-франковских вэвэшников. Отличный командир, которого бойцы очень уважали, и просто замечательный, образованнейший человек. Мы с ним познакомились на прошлой неделе, когда еще стоял в окружении 32-й блок-пост. Тогда в Крымском было еще относительно тихо — постреливали по селу сепарские минометы, и диверсанты охотились за машинами на подъездных дорогах… Теперь Крымское накрывают «Градами», гаубичным огнем, обстреливают 31-й, 29-й посты, другие наши позиции. Есть погибшие, много раненных. Ребята закапываются в землю, выкатывают пушки на прямую наводку. Ожидают танковой атаки.

Опубликовано на ФБ 28 октября 2014 года

32 блок-пост. Его больше нет на карте АТО. Парни вышли. С оружием, с остатками техники. Обезвоженные, больные, уставшие… Вышли. Я рад за них. Но мне стыдно за генералов. Стыдно за командование, РНБО и его «спикеров», которые полтора месяца откровенно врали, стыдно за президента, у которого, якобы, ситуация «была на контроле»… Больше сотни бойцов — наших сыновей, мужей, братьев — живы. Они в безопасности. Но это не заслуга «первого», «второго» или «третьего» военачальника. Наше командование ни черта не сделало для спасения бойцов. Сепары поставили ультиматум — покинуть блок-пост до полуночи. Слава богу, командиры им разрешили уйти…

Про окружение 32-го блок-поста я узнал еще 5 сентября. Тогда там стояла горстка моих старых знакомых — вэвэшников, с которыми я знаком был еще со времен Славянской операции. Ребята — не промах, боевые, и если звонили, то не просто так: «Нас тут три десятка человек, два гранатомета, а сепары выставили против нас пять танков на расстоянии пары сотен метров. Окружили с трех сторон. Начальство не реагирует. Помогите. Не продержимся и часу…» Я не поднимал панику, не писал на фб, я обратился к командованию. Обещали усилить пост. И правда, усилили. Вняли моей нижайшей просьбе, или по другой причине — не знаю. Но увеличили гарнизон, поставили бэтээры…

Теперь смотрим на карту. Дорога от Лисичанска до 31-го блок-поста называется «дорогой жизни». Она проходит по «условно освобожденной территории», и постоянно обстреливается. Местами «сепарские» села находятся на расстоянии пары километров… Ехать можно, но очень быстро. По этой дороге подходят подкрепления, доставляют продукты, бэка… 32-й блок-пост — крайний, он находится на удалении 10 км от 31-го и основных сил. И вот уже две недели дорогу от 31-го на 32-й называют «дорогой смерти» — противник сначала обстреливал все транспорты снабжения, после чего перекрыл путь своими блок-постами, окончательно окружив 32-й блок-пост.

Как должно было поступить наше командование в этой ситуации?.. Для меня очевидно — провести войсковую операцию, разгромить донских казачков, сербских наемников и кадыровцев, нарушивших перемирие, и разблокировать блок-пост. Даже по «картам разграничения» пораженческого «мирного плана» 32-й пост находится в нашей зоне ответственности. Поэтому ответная реакция должна была быть однозначно жесткой. Но вместо этого кто-то принял решение отправить на 32-й пост несколько единиц неисправной бронетехники, которая должна была сопроводить транспорт с водой и продуктами. Сепары технику сожгли, транспорт тоже… Заминировали все подступы к 32-му посту, и усилили свою группировку танков до двух десятков единиц. Президент взял ситуацию «под контроль».

Обороняться против танков на 32-м фактически нечем. Гранатометы, шесть бэтээров «четверок» с 30-ти миллиметровой отнюдь не противотанковой пушкой, из которых только два на ходу, и только один стреляет… Стрелковое вооружение. Запас патронов и гранат — на пару часов боя. Противник мог бы запросто разгромить гарнизон. Но предложил уйти. Не вчера. Раньше. И наше командование стало думать. Просить российский Генштаб разрешить вывоз раненных, доставить продовольствие, воду… Президент написал, что он дал поручение. Чтобы страна не волновалась. Чтобы был мир…

Почему противник разрешил ребятам уйти с поста?.. Потому что такой исход — это поражение для нас. Потому что уклонение от боя, оставление своей территории, своих людей — это признак слабости армии. Сепары нанесли нам еще одно поражение, сравнимое с Илловайским. Слава богу, не по количеству жертв; моральное, психологическое — да. Но армия не виновата. Армия у нас замечательная, потому что в ней служат замечательные люди, которые готовы были выступить на помощь побратимам и разгромить бандитов. Но не было приказа. Никто не взял на себя ответственность. Ни «первый», ни «второй», ни «третий»… Итог — 32-й блок-пост уже не наш. Только остались лежать вдоль «дороги смерти» десятки трупов наших солдат и офицеров, которые честно выполнили свой долг.

И последнее. Тем, кто обвиняет меня в паникерстве и подрыве обороноспособности страны. Дорогие ура-патриоты, разве мой пост про вывоз останков бойцов и фотографии грузовика повлиял на ход военных действий больше, чем «блестящие» операции нашего командования и бравурные твитты президента?.. Я обычный волонтер, который бОльшую часть времени проводит на фронте. Я пишу, что вижу, что думаю, о чем говорят солдаты и командиры. И если бездарные «полководцы» и «великие» политиканы обрекают бойцов на верную смерть и сдают страну — я пишу об этом. Извините, если при этом случайно испортил вашу обедню…

Опубликовано на ФБ 24 октября 2014 года.

Страх умереть. Его заменяет инстинкт самосохранения, когда ты превращаешься в бегущий, ползающий, ныряющий в спасительную нору в земле автоматический организм, берегущий свои руки, ноги, кишки, мозги… Страх генерирует рациональное действие, алгоритм выживания, направление движения… Когда идет бой, или обстрел, ты не думаешь о страхе — ты действуешь. Когда ложишься спать, не разуваешься, и не застегиваешь до конца спальник; и всегда знаешь куда бежать в случае обстрела. Ты просто это знаешь — видишь боковым зрением, чувствуешь спинным мозгом.