Блокада Крыма силами активистов продемонстрировала всю слабость нынешнего режима. С одной стороны Петр Алексеевич не может не поддержать естественное стремление общества (нации) прекратить все отношения с оккупантами. С другой — не может этого сделать публично, открыто. Президент выбрал для себя роль «голубого воришки» (см. «Двенадцать стульев») — и воровать стыдно, и не воровать никак нельзя. Власть в лице президента не хочет брать на себя ответственность за страну, перекладывая ее на «активистов», «экстремистов», и «радикалов». Это — стыдно. Стыдно для власти. Стыдно для избирателей, избравших эту власть. Россия может пойти на открытое вооруженное вторжение для деблокирования Крыма. Это не трагедия. Потому что Путин все равно проиграет. Путин — это шестидесятидвухлетний выживший из ума сморчок. Он неминуемо проиграет.
Большое интервью для UKRLIFE.TV. Сделал маленький конспект по памяти.
Все рассуждения экспертов, прогнозирующих развитие ситуации на Донбассе, ущербны – они, конечно, так или иначе учитывают различные международные, политические, экономические факторы – санкции, давление, предостережения… но совершенно не учитывают, и не могут учитывать того, что находится у путина в голове. Этот человек – безусловно одаренный, хитрый политик, и чрезвычайно честолюбивый правитель. Он мечтает воссоздать Великую Россию, стать императором новой Византии. И на этом пути он не остановится ни перед чем. Когда человеку за 60, и он одержим «великой» идеей, от него можно ожидать чего угодно.
Аннексия Крыма, война на Донбассе, военное вмешательство России в Сирийский конфликт, и даже теракты в Париже – это звенья одной цепи. За всем этим стоит путин, его ущемленное эго маленького человека, который стремится к мировому господству. Остановить карлика может только встречный поток гробов его наемников. Никакие санкции, мирные переговоры, никакие увещевания – ничто другое, кроме силы, не может заставить его отступить.
Ситуация на фронте для нас складывается скверно. Армия, гниющая в окопах, разлагается. Мобилизованные военнослужащие имеют очень слабую мотивацию, плохо подготовлены, а их командиры сами не понимают логики текущей военной кампании.
Мы окружили оккупированный Донбасс тройным кольцом окопов и блиндажей, и посадили в них тысячи солдат без всякой ясной цели; не дав им даже слабую надежду на возможную победу. Наш противник в это же время квартируется, по большей части, в комфортных условиях захваченных санаториев, гостиниц, детских садов, государственных учреждений. Они совершенно не ожидают атаки с нашей стороны, прекрасно понимая, что наше военно-политическое руководство никогда на это не пойдет. Они готовятся, проводя время на полигонах, стрельбищах, в учебных классах. Занимаются обслуживанием техники. Они готовятся наступать.
Враг сконцентрировал большие силы на линии противостояния, постоянно подтягивает резервы, накапливает боеприпасы. Очевидно, что нынешняя неустойчивая ситуация на востоке в любой момент – когда захочет путин – закончится новым наступлением противника. И целью этого наступления будет не столько захват территорий, ТЭС, заводов, портов, не только возможное «пробитие коридора в Крым», а уничтожение украинской армии, деморализация общества, политическая и экономическая дестабилизация. Цель одна – установление контроля над Украиной.
Блокада Крыма – это то, что надо было делать с первого дня оккупации полуострова. Надо было дать возможность выехать с оккупированной территории всем желающим, помочь людям обустроиться на новом месте, и наглухо закупорить перешеек. Никаких контактов с агрессором не должно быть – ни на юге, ни на востоке. Ситуация, когда мы одной рукой воюем, а другой рукой торгуем с врагом – это полный абсурд. Нет никакой мотивации защищать страну, когда за твоей спиной кто-то наживается на торговле с противником.
Никакие так называемые «мирные процессы», переговоры, рассуждения о мире не могут остановить войну. «Минск-1» зафиксировал наше поражение под Иловайском и Луганском, захват Новоазовска. «Минск-2» зафиксировал потерю Дебальцево… Эти «соглашения», которые подписывают бывшие президенты и друзья путина не стоят бумаги, на которой они напечатаны. Они дают возможность противнику передохнуть, накопить силы, подготовиться к новым наступательным операциями. Эти «замирения» подрывают нашу волю к победе, деморализуют армию и общество, и дают сигнал к активизации сепаратистов в нашем тылу.
Население Донбасса ориентируется на того, кто сильнее. Любое население доверяет сильному, а на Донбассе всегда уважали силу. И если мы демонстрируем слабость – нам не верят, нас не поддерживают. Мы должны всеми силами бороться за эту территорию, за этих людей, мы должны побеждать — только тогда нам поверят, нам будут доверять, и нас будут поддерживать. Такова правда жизни.
Ни о какой амнистии боевиков не может быть и речи. Если только они не сложат оружие, и не сдадутся. И тогда «подвиги» каждого из них должны быть скрупулезно рассмотрены, оценены по заслугам. Возможно, кого-то можно будет амнистировать. Но не простить. Потому что те, кто помогает врагу, агрессору – предатели, изменники. С такими людьми надо поступать жёстко.
«Проблема» с добровольцами, якобы замешанными в разного рода неблаговидных делах, — надуманная. Добровольцы, так же как и недобровольцы, бывают разные, и попадают в разные ситуации. В армии военнослужащими совершалось и совершается не меньше преступлений, чем совершенно добровольцами, принимавшими и принимающими участие в боях. Просто кому-то очень не нравятся добровольцы – самостоятельные, идейные, мотивированные, вооруженные люди.
Неправда, что у нас такое уж «уникальное» волонтерское движение. Во все времена, когда государство, общество, нация ведет справедливую войну с агрессором, запускаются все возможные механизмы помощи действующей армии, беженцам, раненным, увечным. В истории масса примеров, когда буквально все – от царствующих особ до последнего крестьянина – участвовали в общей борьбе. В борьбе за выживание. Это абсолютно нормально.
Ненормально, что уже полтора года идет война, а государство до сих пор из рук вон плохо выполняет свои элементарные обязанности по снабжению и обеспечению действующей армии. Ненормально, что до сих пор не только не начата военная реформа, но она даже не написана, не озвучена. Ненормально, что на священной войне за свободу и независимость наживаются чиновники-мародеры и бизнесмены-грабители. Ненормально, когда отдельные субъекты, называющие себя «политиками» или «волонтерами» пытаются построить свое отдельное «светлое будущее» на доверии людей, на беде, которая всех нас постигла.
Не может быть никакой «волонтерской партии», не могут и не должны так называемые «волонтерские организации» участвовать в политических процессах, влиять на ситуацию в стране. Волонтеры – очень разные люди. Одни – демократы, другие – монархисты, третьи – анархисты… Под волонтерским движением нет никакой политической платформы, нет идеологии. Есть одна общая цель – победить в войне, и волонтеры – те, кому общество доверило помогать армии напрямую, — участвуют в достижении этой общей цели. Только и всего. Ни в чем другом волонтеры не умнее, талантливее, лучше любого из нас.
К сожалению, сегодня для некоторых волонтеров такие побочные результаты их деятельности, как слава, почет, уважение – стали превалирующими. Люди не хотят возвращаться в семью, на работу, в бизнес… Пытаются найти себя на государственных должностях, в политике… Это тоже своего рода «военный» синдром, сродни Вьетнамскому или Афганскому.
Волонтерская помощь «в чистом виде», как было раньше, когда везли на фронт всё, начиная с гвоздей, и заканчивая беспилотниками, — сегодня вредна. Государство — военные чиновники, армейские тыловики — не хотят выполнять свои прямые обязанности по снабжению армии, более того – банально и много воруют, зная, что волонтеры, общество, страна компенсируют всё недостающее. Сегодня надо браться за этих зажравшихся полковников, которые «сидят на потоках», и больно бить их по голове. Заставлять их работать, следить, чтобы не воровали, а лучше – увольнять ко всем чертям. Потому что только так можно переломить ситуацию.
Волонтерская помощь, безусловно, нужна. Помощь общества будет нужна всегда. В вашем доме живут семьи тех, кто служит на войне, семьи тех, кто погиб – им нужно помогать. Нужно помогать раненным в госпиталях, надо помогать инвалидам. Государство, самое лучшее, плохо понимает, что такое сострадание…
Помогать через волонтеров нужно и действующей армии. Но только тогда, когда иначе нельзя решить срочный вопрос. Когда от этого зависит жизнь и смерть солдат. Когда деньги идут на особенные проекты, на наукоемкие вещи, которые могут изменить ход войны. Когда помощь оказывается там и тогда, где и когда государство еще не скоро заметит проблему. Это могут быть какие-то очень нужные, дорогие лекарства, системы связи и наблюдения, автомобили повышенной проходимости, беспилотные летательные аппараты, модернизация оружия и разработка средств защиты… — есть множество тем, где без прямой поддержки общества мы еще не скоро обойдемся.
Два года назад мы вышли на майдан. Было холодно, зябко. Было это как-то необычно смело. Страшно было. Мы, конечно, знали, что Майдан будет. Жизнь в абсурде не может быть вечной. Мы ощущали ветер перемен; чувствовали приближение революции. Было страшно — вдруг не в этот раз? Постоим. Померзнем. Разойдемся. Разгонят. Побьют. Напугают. И всё…
Мы были наивными, как дети. Свалить режим Януковича казалось самой сложной, самой главной задачей. Но, как оказалось, ломать — не строить. Первый раунд мы выиграли. Второй — почти проиграли. Самое интересное, самое сложное — впереди.
Если завтра война перейдет в активную фазу, это будет означать личное поражение президента Порошенко, и конец его курса на замирение противника любой ценой. Если завтра противник перейдет в наступление, это будет мощный и стремительный удар. И не один. Целью этого наступление будет не захват территорий, а разгром наших Вооруженных сил. Целью будет нанести нам такое военное поражение, после которого Украина уже долго не сможет подняться. Целью будет отчаяние и страх, паника, дезинтеграция страны и дестабилизация политической системы.
Кремль рассчитывает на бунт в Киеве и других крупных городах страны. На бессмысленную и беспощадную резню — от страха, отчаяния, ненависти к власти за поражение. И это может случиться. Во-первых, потому, что власть всячески подыгрывает врагу — вследствие своей трусости и некомпетентности. Во-вторых, потому, что Запад изо всех сил пытается предотвратить большую войну в Европе, повторяя трагическую ошибку тридцатых годов прошлого века. В-третьих, потому, что общество и страну сейчас некому возглавить — нет на горизонте сильных лидеров и талантливых полководцев. И это хуже всего.
Что нам делать в случае наступления врага?.. — Не паниковать. Создавать отряды самообороны в прифронтовой полосе. Мобилизовать добровольцев — официально и неофициально. Не допустить политической дестабилизации, сохранить государственность. В случае начала серьезной войны, президент вынужден будет действовать как проукраинский политик и руководитель. Наша задача — настойчиво помочь ему в этом.
Вот уже полтора года Украина находится на острие атаки российских реваншистов. В мае 2014 года, когда началась активная фаза войны на Донбассе, у нас фактически не было боеспособных Вооруженных сил, отсутствовала хоть какая-то внятная военная политика государства. Армия существовала только на бумаге – воинские части были кадрированными (некомплект личного состава достигал 80%); боевая техника была устаревшая, и большей частью находилась в непригодном состоянии; практически полностью отсутствовали средства связи; совершенно не было в войсках тепловизоров, современных приборов ночного видения, лазерных дальномеров, систем управления. Летчики военной авиации имели крайне малый налет; беспилотная авиация была представлена только одной эскадрильей крайне устаревших советских реактивных БПЛА ТУ-143 «Рейс».
Начало войны явно продемонстрировало неспособность оборонной промышленности страны обеспечить текущие потребности Вооруженных сил в ремонте боевой техники, вооружения; не говоря уже о разработке и серийном выпуске новых образцов. Все годы независимости наша оборонка была ориентирована на ремонт и модернизацию советской военной техники для последующей продажи ее за рубежом. Причем эти работы производились, как правило, в тесной кооперации с российскими предприятиями; замкнутого цикла производства внутри страны практически не было ни по одному виду вооружений. Новые образцы военной техники также разрабатывались под экспортные заказы, как, например, бронетранспортер БТР-4Е «Буцефал».
За прошедшие полтора года ситуация в оборонке несколько улучшилась: заводы освоили ремонт, серийный выпуск модернизированных образцов советских еще вооружений – там, где сохранились оснастка, технологии. Появилась и новая техника – в основном, легкобронированные автомобили разных производителей автотехники. Вместе с тем, основной поставщик — государственный концерн «Укроборонпром», и крайне непрофессиональный, коррумпированный заказчик в лице Минобороны сегодня являются реальным тормозом на пути развития оборонных технологий, разработки и постановки на вооружение новейших образцов вооружений.
«Укроборонпром» может производить только то, что на его предприятиях производилось еще в советские времена; его номенклатура изделий и технологий консервативна, устарела, и, как правило, имеет завышенную стоимость вследствие неэффективности производства и безмерных аппетитов менеджмента. Фактически, «Укроборонпром» выступает как монополист и лоббист аффилированных с ним предприятий и структур. С другой стороны, чиновники Минобороны, ответственные за принятие решений по закупкам, давно и фундаментально ориентируются на «сотрудничество» с «Укроборонпромом», где все схемы жестко прописаны, и «вознаграждения» коррумпированным чиновникам гарантированы.
За годы независимости Украина почти утратила доставшийся ей в наследство мощный научно-технический потенциал, превратилась в страну офисных клерков, в сырьевой придаток цивилизованного мира. Средний возраст конструкторов, квалифицированных рабочих на оборонных предприятиях составляет 45-65 лет; многие ключевые технологии утрачены безвозвратно, по многим направлениям, таким как цифровые технологии, связь, навигация, системы управления – мы отстали на 20-30 лет от развитых стран.
Фактически, научно-технический потенциал страны имеет сегодня «очаговый характер» — даже в таком большом городе, как Киев, почти невозможно найти специалистов высокого класса для организации предприятия по разработке и производству, скажем, беспилотных летательных аппаратов. Реально грамотные инженеры, талантливые разработчики проживают в разных местах Украины, и многие из них занимаются ключевыми для обороны страны технологиями, как своим хобби…
Другая большая проблема находится на стороне заказчика. Минобороны, иные силовые структуры зачастую разрабатывают требования, технические задания (ТЗ) в совершенном отрыве от реальных задач, которые должна выполнять военная техника в зоне конфликта. Требования ТЗ, в большинстве случаев, компилируют или стандарты, принятые в бывшем СССР, или стандарты НАТО (в лучшем случае) – которые ввиду нашей технологической отсталости не могут быть достигнуты. Из-за недостижимости требований ТЗ, нередки случаи принятия образцов на вооружение «в опытную эксплуатацию», без всякого конкурса, что дает широкие возможности для коррупции. Часто заказчик включает в ТЗ противоречивые требования, пытаясь упаковать в одно изделие все свои пожелания на все случаи жизни. Например, в условиях конкурса на закупку БПЛА могут быть прописаны требования вести разведку в любых погодных условиях на высоте не менее 600 метров, при том, что нижний край облачности с октября по апрель на Донбассе редко превышает 300 метров…
Чиновники, занимающиеся закупками, слабо себе представляют практику реального боевого применения техники и вооружений, и практически никак не используют накопленный за полтора года боевой опыт. К примеру, наша группа разработчиков и эксплуатантов БПЛА за полтора года разработала и построила десятки различных разведывательных дронов; у нас, наверное, самый большой опыт боевого применения беспилотников; мы отлично знаем, какие аппараты, для каких целей нужны в войсках, однако наш опыт до сих пор оказался невостребованным.
Подводя итог анализу сложившейся ситуации, приходится с сожалением констатировать, что за полтора года войны в Украине так и не выработана эффективная оборонная стратегия, не взят курс на ускоренный рост научно-технического потенциала, нет никакой государственной программы поиска новых идей, технологий, и их поддержки; по-прежнему действуют старые механизмы «распила» бюджета, причем этот распил этот в условиях войны под лозунгом «всё для фронта, всё для победы!» только усилился.
Что делать?..
Нам, в первую очередь, нужен независимый от различных силовых структур, от «Укроборонпрома», а лучше вообще от государства Центр компетенций в области оборонных технологий. Такой центр мог бы:
1. накапливать опыт боевого применения различных образов военной техники;
2. предлагать идеи и готовые ТЗ, исходя из опыта боевого применения;
3. давать независимую профессиональную оценку ТЗ готовящихся и проводимых тендеров;
4. оценивать разрабатываемые и производимые системы вооружений и военной техники с точки зрения боевой эффективности, технологичности, стоимости;
5. осуществлять контроль эффективности закупок в оборонной сфере;
6. заниматься поиском новых технологий, разработок и людей, носителей идей, применимых в оборонке.;
7. проводить войсковые/боевые испытания перспективных разработок;
8. собирать информацию о применяемых противником технологических новинках.
В ходе войны у нас появился большой опыт применения различных образцов вооружений; появились и новые тактики ведения войны. Этот опыт весьма важен не только для дальнейшего развития Вооруженных сил Украины, но и для западных союзников, которые также могут встретиться с Россией на поле боя. К сожалению, этот опыт системно не накапливается, и не анализируется. Каждое силовое ведомство, конечно, как-то его собирает и обобщает, делает определенные выводы, но целенаправленной работы в масштабах государства не ведется. Такой работой должен был бы заниматься целый военный институт, который бы скрупулезно собирал всю историю войны, включая тактику ведения боевых действий различными подразделениями в разных условиях; опыт применения различных видов вооружений, средств связи, навигации, наблюдения; опыт создания и использования оборонительных сооружений, средств маскировки; ведения разведки и контрразведки, информационной войны; защиты прав населения в зоне конфликта, и т.д. Такой институт должен собирать и систематизировать данные, делать анализ, давать рекомендации в области оборонной политики, стратегии и тактики войны, в области закупки вооружений и развития технологий. Ничего этого не делается.
Дальнейшим развитием идеи Центра компетенций в области оборонных технологий может быть создание украинского агентство перспективных оборонных исследовательских проектов – аналога DARPA. Такое агентство должно находить те самые «очаги технологий», которые еще есть в стране – организации, людей – для развития новых технологий, которые могут быть эффективно применимы в военной сфере. Агентство также должно осуществлять инвестиции в развитие технологий, создавать условия для работы и профессионального роста специалистов. Еще одна важная задача такого агентства в украинских условиях – поиск инвесторов и производственных площадок для серийного производства уже разработанных образцов вооружений, военной техники, оборудования и материалов для оборонной промышленности.
Украинская DARPA представляется организацией, которая или полностью финансируется за счет грантов и потенциальных инвесторов, либо – частично из бюджета. В любом случае необходимо добиться максимальной независимости организации от коррумпированных чиновников Минобороны и «Укроборонпрома». Потенциальные инвесторы должны иметь возможность зарабатывать на рискованных операциях по развитию технологий или производству готовых образцов. Возможная схема работы может выглядеть следующим образом:
1. инвестор вкладывает средства в развитие технологий, в которых он в дальнейшем заинтересован;
2. инвестор вкладывает средства в создание образцов оборудования или техники, которые будут применяться в составе комплексов, производимых инвестором;
3. инвестор финансирует разработки, которые будет в дальнейшем производить им серийно.
В любом случае украинская DARPA должна пользоваться средствами, полученными в виде роялти от продажи технологий, готовой техники, в разработке которых организация принимала участие.
Наша DARPA может быть организована как бесприбыльный инвестиционный фонд, не зависящий от Минобороны, «Укроборонпрома», и других министерств и ведомств. Руководитель фонда должен (например) назначаться парламентом на конкурсной основе, на основании годовой программы деятельности фонда, которую он представляет и защищает на заседании парламентской комиссии с участием представителей военного ведомства. Руководитель фонда набирает менеджеров под программы, и организуют их работу. Задача менеджеров – найти талантливых людей, технологии и производство для реализации проекта в рамках бюджета программы. Часть средств на реализуемые программы должно выделять государство; часть может поступать в виде пожертвований от частных лиц и организаций; часть в виде инвестиций – варианты могут быть различными. Деятельность фонда должны быть абсолютно прозрачной.
Подводя итоги, хочется сказать, что сделано нами за полтора года на общественных началах:
1. Приспособлено к нуждам фронта и разработано с нуля два десятка беспилотных летательных аппаратов различных типов – коптеров, классических самолетов, планеров, летающих крыльев, экзотических дисколетов.
2. Получен большой опыт применения БПЛА для разведки и целеуказания в боевой обстановке – более 300 боевых вылетов в различных погодных условиях, днем и ночью.
3. Определены наиболее востребованные типы беспилотников в условиях войны на Донбассе; выработаны требования к аппаратуре, программному обеспечению с учетом мощного противодействия средств РЭБ противника.
4. Идет работа над созданием перспективных беспилотных летательных аппаратов.
5. Разработаны методики боевого применения БПЛА.
Мы работаем отчасти по принципам «украинской DARPA», которые я ранее озвучил. Большая часть работы проводится удаленно, распределенно специалистами, которые географически находятся в различных уголках Украины, и за рубежом. Идет активный поиск новых идей, тестирование технологий и наработок. На производственной площадке нашего общественного опытно-конструкторского бюро в Киеве создаются модели и предсерийные образцы перспективных БПЛА. Еженедельно проводятся испытательные полеты. Кроме того, мы по-прежнему осуществляем воздушную разведку в зоне боевых действий на добровольческих началах.
Не слышно звона бокалов, и шампанское не льется рекой. Давид Арахамия тиснул статейку на «Украинской правде», что проект «Волонтерский десант» закрыт. Юрий Бирюков вообще молчит, и постит треккинговые носки с вышивкой «ЗСУ» (фото с его страницы). И да, Нелли Стельмах ушла из Минобороны… И это всё?.. Где цветы, слова благодарности за проделанную работу от министра и президента, шумная пресс-конференция, отвальной банкет… где заслуженная эпитафия, наконец?..
Я всегда считал т.н. «Волонтерский десант» пиар-проектом Банковой и лично Бирюкова. Никакие «десантники» не волонтеры; никакого отношения деятельность «десанта» к реформированию Минобороны и Вооруженных сил никогда не имела. Это сугубо имиджевый проект, который должен был демонстрировать единство Петра Алексеевича с народом, и с волонтерами в частности. Якобы волонтерам якобы дали «порулить» военным ведомством, в котором они якобы делали реформы. В действительности ничего такого нет.
В годы войны реформа означает кардинальные, глубокие, качественные и весьма быстрые изменения Вооруженных сил. Чтобы мы могли гарантированно, успешно и победно противостоять нашему агрессивному соседу. Не надеясь ни на какую западную помощь и поддержку, которой – реальной и эффективной – не было, нет, и не будет. По сути, мы должны в короткие сроки создать самую мощную армию в мире – если не по числу боевых самолетов и танков, то по духу, уровню подготовки и умению воевать — точно.
Нам нужно поменять саму идеологию создания, подготовки, снабжения и применения Вооруженных сил. Нам нужна новая армия. И когда кремлевские СМИ будут захлебываться в истерике, повествуя об ужасах украинской военщины, без устали удобряющей российскими наемниками донбасские земли, — тогда это будет реформа.
Но что мы видим вместо реформ? – разработка ТУ на закупки, внедрение электронных торгов… на выходе – носки, трусы, новая форма, берцы… — И это всё?.. Неужели раньше новую форму никогда не шили?.. Или до прихода «Волонтерского десанта» мы веками воевали в калганах и жупанах? В шароварах?.. Или замена печатных машинок на компьютеры – тоже реформа?.. Разве электронные торги не становятся повсеместно нормой с развитием интернет-технологий?..
Призыв «десантников» в Минобороны на зарплату в 1700 грн уже само по себе означало заведомое нежелание что-то серьезно менять. Реформа начинается с изменения условий работы, уровня зарплаты, и конкурсного отбора специалистов. Настоящая реформа начинается с идеи – как это делать? С человека-носителя этой идеи, который, как правило, и реализует задуманное. С плана проведения реформ… Кто-то видел план реформ?.. Понимает конечные цели?.. — Кроме смутного — «к 2020 году перейти на стандарты НАТО»… Почему только через пять лет, когда идет война?.. И что мы хотим построить – какой будет армия, каким будет ее обеспечение, снабжение?.. Как она будет воевать?..
Деятельность «волонтерского десанта» — это только жалкая имитация крайне необходимых реформ в военном ведомстве. Бирюков призвал своих людей, Арахамия обеспечил им солидную прибавку к нищенскому жалованью из волонтерского фонда, и пошла работа – прописывать новые технические условия на ткани, форму, носки, шапочки и берцы… А больше всего было шума и пиара – дымовой завесы над отсутствием реформ.
Итог плачевный. Мы потеряли год. Потому что политиканы и дилетанты правят бал.
Президент наступает на известные грабли, лежащие на дороге, по которой шли его предшественники. Дорога эта с нашими тропинками почти не пересекается. Это путь в никуда. В небытие.
Президент живет в параллельном мире, где силой кажутся Ахметов и Фирташ, друзей выбирают среди Ефремовых и Вилкулов, на роль негодяев назначают Корбанов и Мосийчуков. Фамилии время от времени меняются, суть – неизменна. Это мир денежных мешков, удельных феодалов и придворных лизоблюдов. Сюда вхожи Меркель, Олланд, Обама и Путин. Черни вход воспрещен.
Президент думает, что количество денег определяет место сидения, а уровень власти – место заключения. В его телефонной книге нет людей дешевле, чем на миллион. Ему придают уверенности опросы общественности мнения. Успокаивают личные банковские счета.
Президенту кажется, что он всемогущ. Потому что есть фракция, армия, прокуратура… Есть майдановец Юра Луценко, государевы волонтеры, и тролли Бори Ложкина… Есть суды, милиция, спецслужбы… Есть народонаселение, аплодирующее и голосующее…
Американцы изобрели антигравитацию в далеком 1952 году. Конечно, это невозможно, это нарушает фундаментальные законы природы и основополагающий принцип эквивалентности Эйнштейна. Но однажды в Управление национальных исследований пришел нагловатого вида молодой человек по имени Даннинг, и продемонстрировал свою «машину», с помощью которой он оторвался от земли, и полетел – без всяких пропеллеров, крыльев, и реактивной тяги… К сожалению, во время демонстрационного полета несчастный изобретатель погиб, аппарат разрушился, но осталась кинохроника и свидетельства очевидцев.
И вот в 1952 году американское правительство собрало самых видных ученых; им показали ошеломляющее кино о полетах Даннинга, обгоревшие остатки его антигравитационной машины, и настойчиво предложили заново её изобрести, пока это не сделали русские.
Ученые, разумеется, покрутили пальцем у виска. Сказали, что это невозможно. Что машина Даннинга нарушает принцип эквивалентности Эйнштейна… Но, в конце концов, американские доценты с академиками задачу партии и правительства выполнили – нарушили законы, пошли против принципов, и антигравитацию изобрели.
Вскоре выяснилось, что никакой «машины Даннинга» никогда не существовало. Что Даннинг — актер, нанятый правительством, а фильм с его «полетами» — голливудская инсценировка. Всё для того, чтобы ученые мужи поверили в невозможное, и сделали невероятное.
Фантастика?.. Да. Рекомендую. — Новелла Рэймонда Ф. Джоунса «Уровень шума». Прочитанная в детстве, она произвела на меня большое впечатление.
Нет неразрешимых задач, нет непреодолимых препятствий. Кроме тех, разумеется, которые мы не хотим преодолевать. И когда нам твердят, что мир этот нельзя изменить — неправда. Миссия выполнима. Надо только верить в себя.
Да, не пора ли Виктора Федоровича возвращать?.. При нем Украина было единой, Крымнаш был наш, и не было войны. И доллар был по восемь… В Европу нас, кстати, так и не пустили. Нечего и рыпаться было. Постояли, попрыгали, попели… Пролили кровь… Зря. Зря?!..
Умиляют оптимистичные прогнозы. Оппоблок, говорят, не везде победил на выборах. Восток, говорят, проголосовал и за другие партии. Рыгам, дескать, дали по зубам… И гречка уже не та… Враки! — Одни рыги других рыгов на выборах обошли. Волки волков покусали… А нам, как с той овцы – шерсти клок… Названия партий разные, флаги другие, а морды – всё те же. И Кернес, к слову, в 2004-м за Майдан стоял.
Кернес — не дурак. Регионал, сепаратист, предатель Украины, вор. Но много сделал для Харькова. Больше, чем новая власть. При нем тоже Украина было единой, Крымнаш был наш, и не было войны. И доллар был по восемь… Поэтому за него и голосуют. За лучшее прошлое, против скверного настоящего. И непонятного будущего.
Будущее нам не предлагают. Избирательная кампания от партии власти прошла под избитым лозунгом регионалов «Стабильность и порядок». Совковые «идеи» официальных спикеров слово в слово совпадают с традиционными «ценностями» восточных феодалов, на которых они годами спекулировали, с помощью которых держали народ в узде, и которыми зарабатывали: «Доллар по восемь» и «Лишь бы не было войны».
В нашей крепостной стране феодалы всегда во власти. Сменили вывеску, перекрасили фасад, назвались «проукраинскими силами». Но Украина для них только место грабежа, совокупность активов и скопище крепостных. И не говорите, что холопы сами виноваты. Голосовали, дескать, мало, и неправильно. Не за тех. Неправда. Потому что нет никакой принципиальной разницы между «блоками», «краями» и «возрождениями», и личными «партиями» юли, гены и андрея. Низкой явкой люди голосуют против новой/старой власти, не оставившей никакого выбора.
Нет выбора, нет системной политики, нет политиков, нет идей, нет веры, незачем голосовать… Когда Петю выбирали — очереди к урнам стояли. Верили. За полтора года профукали всё. — Выборы лишили выбора, войну превратили в фарс, из Конституции сделали публичную девку, да и сами понятия чести, достоинства, свободы и независимости низвели до ничтожного уровня, негодного даже для предвыборной агитации…
На этих выборах никто не победил. Проиграла власть — региональная и центральная феодальные верхушки. Мы наблюдаем объективный исторический процесс — гибель так называемой «элиты», паразитирующей на обществе, неспособной родить ничего нового, ценного для своего народа. Скоро гнилая политическая система схлопнется, превратившись в ничто, и освободит место новой, настоящей Украине. Всё было не зря.
Я никогда не был активистом волонтерской тусовки. Так же, как не был «активистом» Майдана, Автомайдана, Автодозора, хотя мне такое приписывают – это не так. Да, успел побывать почти во всех майдановских передрягах. Да, занимаюсь волонтерством с марта прошлого года. Но никаких собраний у президента я не посещал, ни в каких форумах и съездах волонтеров не участвовал. Делаю своё дело, и всё. Поэтому когда ко мне обратилось ЗН с просьбой прокомментировать «наезд государства на волонтеров», а именно – статью Виталия Дейнеги по этому поводу, я был слегка удивлен. Скандальная история прошла мимо меня. Пока я инфантильно делал свое маленькое дело, на просторах Фейсбука выросла «Волонтерская тюрьма» (группа) с двумя тысячами «арестантов» (волонтеров), протестующих против государственного произвола. — Всего за неделю!
Обитатели тюрьмы люди креативные: есть у них эмблемы, шевроны, футболки, популяризирующие новый социальный статус «ВОЛОНТЕРОРИСТ»; публикуются соответствующие духу заведения тюремные байки, анекдоты и рецепты нехитрой трапезы заключенных. Все в восторге, место «шикарное», боевой дух на высоте.
«Влада затіяла війну!» говорят две тысячи «заключенных» волонтеров (блин, откуда их столько) устами своих спикеров – Дейнеги, Бирюкова, Брауна (и кто-то там еще). И это не смешно. Потому что в роли «влади» выступают рядовые следователи, посмевшие задать несколько вопросов представителям одной волонтерской организации по делу, в котором они могут проходить только как свидетели. На роль «влади» определен рядовой сбу-шник, поинтересовавшийся происхождением оружия у людей (волонтеров) в мирном городе. «Владой» назван Дмитрий Тымчук, депутат (уже теплее), член комитета Верховной Рады по обороне, высказывающий свое недоумение определенными действиями некоторых членов так называемого «Волонтерского десанта» в Министерстве обороны. К «владе» отнесли даже человека, вышедшего из «десанта» и написавшего «донос» в прокуратуру. Или всё-таки не донос, а сообщение о преступлении?..
…Кто же теперь будет разбираться, когда «не влада» — сам ПАП, глава СБУ, главный военный прокурор, министр обороны – на стороне «обиженных волонтеров», о чем на своей фб-странице торжественно сообщил Юрий Бирюков. И пообещал разработать «инструменты защиты» волонтеров от возможных «эксцессов». Правда, признал, что «доплаты» волонтерским «десантникам» — незаконные; что ездить на левых номерах, и расхаживать с оружием недопустимо. Даже если ты – волонтер.
У меня, как у волонтера, было множество стычек с «беркутом» на блок-постах, начиная с апреля прошлого года. Не раз и не два приходилось «выяснять отношения» с сбу-шниками. При мне военные избили до полусмерти журналистов, а других журналистов приходилось доставать из «подвала». Сколько раз мне угрожали расстрелом – я уже сбился со счета… Но никогда мне не приходило в голову, что в этом «влада» виновата. В этом виноваты конкретные люди, и конкретные обстоятельства. Часто в этом виновата война, которая нас всех ожесточает.
Так же и волонтеры – не боги и не ангелы. Не секрет, что некоторые из нас ведут себя развязано, грубо, по-хамски. Как вели себя «майдановцы», рассекавшие после 21 января по улицам столицы на ворованных машинах с «честно отжатым» оружием. Волонтер – такой же гражданин; и нет никакого закона, который бы позволял ему нарушать все другие законы. Никакие «заслуги» не могут быть оправданием совершения преступления.
Суть всей этой «войны власти против волонтеров» — в серьезной критике деятельности группы Бирюкова в Минобороны. Все остальные «факты» якобы системных наездов «влади» на волонтеров притянуты за уши. «Волонтерская тюрьма» построена с одной целью – поднять волонтерскую общественность на защиту «Волонтерского десанта» и аффилированных с ним структур. Это обычная манипуляция.
Во-первых, потому, что так называемый «Волонтерский десант» никак не является волонтерской организацией, и его «десантники» — обычные служащие МО с необычно высокими для этого ведомства зарплатами, которые выплачивались из средств, собранных у населения. Это само по себе плохо, потому что настоящую реформу Минобороны надо было начинать с установления рыночных зарплат, и конкурсного отбора на них специалистов, а не «своих» людей. Во-вторых, к самой деятельности этого «десанта» действительно есть множество вопросов. Это и закупка арктического топлива в конце зимы по труднообъяснимым завышенным ценам. Это и организация конкурсов с требованиями, прописанными под одного участника. Это, в конце концов, никуда негодное качество обуви и формы, поставляемой в войска.
Неудивительно, что труды героической работы «Волонтерского десанта» интересуют профильный комитет Верховной Рады. Ничего нет странного в том, что законность действий некоторых участников «десанта» может (и должна) проверить Военная прокуратура. Удивительна реакция команды Бирюкова на задаваемые вопросы и обоснованную критику. Стыдно читать крики, маты, оскорбления со стороны «десантников» в адрес оппонентов. Странно видеть их неуклюжие апелляции к президенту, министрам, председателям и прокурорам с просьбой защитить от «свавілля влади». Смешно видеть эту тусовочную лубочную волонтерскую «тюрьму».