Опубликовано на ФБ 28 июня 2014 года

Первый блок-пост «Рыбхоз» на западной окраине Славянска. Разгромленный позавчера вечером… Он был первым и для меня: с него начались мои поездки по позициям наших войск, после начала операции, — еще второго мая, — по блокированию города. Отвратительное место — хуже некуда для обороны: расположен в низине; с одной стороны водохранилище, с другой — уходящая вверх густая зеленая поросль — «зеленка»… Место расположения блок-поста выбрано штабными теоретиками по карте — в этой точке пересекаются три дороги; здесь же до второго мая был блок-пост сепаратистов.

Как и на других блок-постах, службу там несли гвардейцы — они были «пехотой» гарнизона; десантники — у них была легкая бронетехника (БМД и БТР), они же — саперы; и бывшие вэвэшники — осуществляли пропускной режим. Как и на других постах, на Первом почти не было противотанковых средств — ПТУРСов или пушек, потому что изначально операция планировалась как антитеррористическая и полицейская; никто к отражению танковых атак серьезно не готовился. Пушки бээмдэшек танковую броню не берут; пара устаревших противотанковых комплексов погоды не делают, как и гранатометы — ими еще надо успеть воспользоваться…

То, что в Славянске появились танки, знали еще неделю назад. Сначала заметили две машины, потом говорить стали, что их больше… Как они проникли в «блокированный» город — отдельный разговор. Очевидны просчеты в организации самого блокирования; ясно, что совершенно не работает разведка; а режим одностороннего прекращения огня не позволяет даже сделать попытку уничтожения бронетехники противника… Ну, ладно, «прохлопали» танки; пусть — нельзя их уничтожить; но ведь усилить блок-посты противотанковыми средствами можно?.. Почему этого не было сделано?..

Танки — очень шумные и весьма заметные машины. За шесть часов до боя местные жители, проезжавшие через Первый блок-пост, предупреждали солдат о приближении то ли четырех, то ли восьми танков. Командиры докладывали. Реакции вышестоящего командования не было. За полтора часа до начала боя гул танковых двигателей уже отчетливо был слышен на блок-посту. Снова шел доклад. И снова — никакой реакции. Расчет десантников носился по блок-посту со своим ПТУРСом, пытаясь предугадать возможное направление танковой атаки, пока танки кружили рядом, оставаясь невидимыми и недосягаемыми за густой «зеленкой», скрываясь в складках местности… Потом один из танков выехал на дамбу, и стал на виду — это был отвлекающий маневр…

Сама атака была стремительной, с двух направлений — танки буквально ворвались на блок-пост на полной скорости, слетели вниз, преодолев последние несколько сот метров… Произвести прицельный выстрел из ПТУРСа было почти невозможно — расчет выстрелил один или два раза, и весь погиб, расстрелянный в упор… Один танк удалось поджечь из гранатомета, когда он уже утюжил центр блок-поста… Ребята отчаянно стреляли из всех видов стрелкового оружия, но это было бесполезно, а больше ничего под рукой не было, даже коктейлей Молотова. Отступили, унося раненных. Убитых удалось забрать только сутки спустя…

Отступили на Второй блок-пост — «Комбикормовый», расстояние до которого напрямую около полутора километров. Шли в обход — через поле, обходя вражеские заслоны… Второй блок-пост несколько лучше расположен; множество зданий и бетонных заборов на его территории, за которыми может укрыться гранатометчик, делают танковый вояж сюда опасным приключением. Видимо поэтому противник не стал развивать успех… Подкрепление подошло не скоро. Одним из первых примчался из Изюма волонтер Armen Nikogosyan на своей санитарке, впрочем, других санитарных машин и не было. Санитарный автомобиль Второго батальона Нацгвардии комбат на выпустил с Третьего блок-поста, где он находился, хотя это была самая ближайшая точка, откуда могла прийти помощь. Теперь это уже — бывший комбат…

Четверо убитых, пятеро раненных. Больно и горько… Причины поражения очевидные, и обычные для этой войны. Первая — никуда не годное командование. Именно среднее звено, которое еще не заменили, и которое ни черта не умеет, и не может. Вторая причина — плохая координация между силовиками разных министерств. Опять же — на уровне среднего звена; на самом блок-посту различий по этому признаку не делают. Третья причина — отвратительная разведка. Ее, фактически, нет. Или есть, возможно, но тогда результаты ведения разведки или не поступают к людям, принимающим ответственные решения, или игнорируются ими. Четвертая причина, она же первая — отсутствие современных средств связи — защищенных от прослушивания радиостанций с дальностью связи в несколько десятков километров. О том, что происходит на блок-посту, по-прежнему узнают по мобильному телефону или уже — по зареву пожара на посту и грохоту стрельбы… Кстати, за полчаса до атаки противник выключил мобильную связь в Славянске… Пятая причина — ненасыщенность войск современным вооружением, в том числе — противотанковыми комплексами. Хватит уже называть эту войну «антитеррористической операцией». Противник — не кучка террористов, а войсковая группировка российских оккупантов, оснащенная и подготовленная гораздо лучше, чем силы АТО. К этой войне надо относиться как к войне — серьезно, и вести ее по всем правилам военной науки.

И последнее… Какие, к черту, мирные переговоры?.. Зачем — продление режима одностороннего прекращения огня?.. Мало погибших?.. Надо или воевать, или сдаваться. Пусть каждый выберет для себя…

PS Картина боя восстановлена со слов очевидцев

Опубликовано на ФБ 13 июня 2014 года

Мне постоянно задают одни и те же вопросы: какая помощь нужна войскам в зоне проведения АТО?.. как она осуществляется?.. как и чем можно помочь?.. и почему вообще надо помогать силовикам?.. Ответ простой – всяческая помощь требуется, потому что идет настоящая война, а современных силовых структур у нас практически нет, как нет и государства, способного построить такие структуры, и обеспечить их всем необходимым. Сегодня, фактически, идет война за независимость Украины. Национальное государство и украинская армия находятся на этапе становления, и без прямой поддержки и помощи общества никак не обойтись. Кто, в конце концов, всё это будет делать, строить, и защищать, если не мы?..

После внезапного обретения независимости Украиной в 1991 году, оборонная политика украинских властителей исходила из того «непреложного факта», что войны не будет, воевать нам не с кем, и потому Вооруженные силы следует обеспечивать по остаточному принципу, как необходимый по статусу, но ненужный по сути атрибут государственности. Сами властители все эти годы наперегонки грабили всю страну, и армию в частности. Лучшие офицеры – инициативные командиры, и грамотные специалисты – давно ушли с военной службы. Худшие – убогая, жадная серость, неспособная найти применение своим «талантам» на гражданке – делала в мирное время армейскую карьеру, расширяла лампасы, добавляла себе генеральских звезд, строила дачи руками солдат, и потихоньку доворовывала то, что не украли высокие государственные мужи… Боевая техника ржавела и устаревала, склады распродавались и сгорали, учения не проводились, танки в поле не выходили, самолеты не летали… На бумаге у нас было всё; в наличии – не оказалась ничего… Почти. За исключением отдельных воинских частей, которые использовались в миротворческих миссиях, и потому имели некоторое количество пригодной к применению военной техники, и более-менее обученный и экипированный личный состав. Схожая ситуация в МВД и СБУ: бОльшая часть милиционеров и эсбэушников оказалась трусливыми продажными шкурами; реальный боевой потенциал выявился только у «спецов» — у спецподразделений «Альфа», «Омега», «Ягуар», «Сокол», «Беркут»… и Управления государственной охраны (УДО).

Воевать с отлично оснащенным и превосходно подготовленным российским спецназом (а именно эти люди составляют костяк сил «сепаратистов») оказалось попросту некому. Особенно в условиях города, где противник прикрывается мирными жителями, стреляет из жилых кварталов, и широко используют методы диверсионной войны. Идея шапкозакидательства, как универсального способа решения сложных задач, нашла живой отклик в высоких руководящих кабинетах, но на практике обернулась позорной сдачей оружия и военной техники, захватом военнослужащих в плен, и первыми нелепыми потерями… — Так начался и бесславно завершился в апреле первый этап проведения антитеррористической операции (АТО).

Надо отдать должное Турчинову, Авакову, и тем, кто ответственен за проведение АТО со стороны Минобороны и СБУ (я не знаю этих людей) – они сделали надлежащие выводы, и безумные попытки покончить с террористами одним кавалерийским наскоком прекратились. Генерала Крутова я ни разу не видел в зоне проведения АТО, и ничего о нём не слышал. Наверное поэтому следы единого командования антитеррористической операцией обнаружить трудно – каждое ведомство решает свои задачи, пытается заработать свою славу, и координация усилий заметна только на уровне отдельных подразделений, несущих службу на одной позиции, на одном блок-посту.

Второй этап АТО, который продолжается до сих пор, готовился уже более тщательно и начался 2 мая. Целью второго этапа было блокирование террористов в Славянске, Краматорске и Красном Лимане, и последующее их уничтожение. Заранее в зону проведения операции были подтянуты практически все боеспособные части Минобороны и МВД, спецназ СБУ, и Первый резервный батальон Нацгвардии, набранный из бойцов Самообороны Майдана, прошедших короткую трехнедельную подготовку. Активные боевые действия начались на рассвете второго мая штурмом блок-постов сепаратистов, сооруженных на дорогах, ведущих в Славянск. Силовикам удалось взять под контроль западную, северную, и восточную окраины города; блок-посты сепаратистов заняли смешанные гарнизоны из подразделений Вооруженных сил, Нацгвардии (Первый батальон), милиции или бывших вэвэшников, теперь тоже называемых гвардейцами. На юге Славянска удалось достичь только частичного успеха – три установленных там блок-поста ВСУ (Вооруженных сил Украины) оказались фактически блокированными бандформированиями. Попытка сходу зачистить Славянск не удалась; засевшая в городе группировка выявилась крепким орешком; потери росли… и после четырех дней безуспешных боев активная фаза операции в Славянске была свернута. Не удалось взять под контроль и Краматорск… Началась затяжная позиционная война…

Долгое время – до конца мая – наши силовики только реагировали на действия сепаратистов, управляемых из Кремля. Чтобы отвлечь силы от центра противостояния в Славянске, вражеская агентурная сеть создавала очаги напряженности в Одессе, Мариуполе, Луганске, Донецке, других городах – это не могло не сказываться на эффективности проведения операции под Славянском, так как мы весьма ограничены в силах, которые можем противопоставить террористам. Когда фэйсбушные «герои» требуют «немедленно раздавить… нанести решительный удар… закрыть границы…» — хочется их спросить: а кто всё это будет делать?.. Очереди в военкоматах не наблюдаются. Да и не нужны нам необученные бойцы, плохо экипированные и оснащенные. С нами воюют профессионалы из России (вооруженные ими «ватники» не в счет), победить которых могут только такие же профессионалы. Победа любой ценой нам не нужна.

Третьего июня украинские силовики начали очередное наступление под Славянском для того, чтобы окончательно окружить группировку противника в городе, и освободить от террористов соседние города – Красный Лиман и Краматорск. Реакция Кремля не заставила себя долго ждать – мы получили очередной очаг напряженности в Снежном… Новоизбранный президент первым делом заявил о неких мирных инициативах, переговорах с Путиным и «зеленом коридоре» для вывода из Украины российских спецназовцев. Такой вариант развития событий вызывает недоумение у многих военных: опускать оружие, выпускать бандитов и убийц, и садиться за стол переговоров с человеком, паранойя которого разрушила мирную жизнь на Донбассе – кажется нелепым, когда силовики, наконец-то, перехватили инициативу и наносят ощутимые удары по противнику.

Теперь можно начать рассказ о помощи, оказанной и оказываемой нашим военным в районе Славянска активистами, или, точнее, всем народом. А помощь эта была и есть неоценимая… Во-первых, очевидно, что наше высшее военное руководство не рассчитывало на долгий период проведения операции, и не предусмотрело необходимое тыловое снабжение для этого. Во-вторых, известно, что на складах Минобороны и МВД ничего нужного для долгой войны уже давно не было – ни спальных мешков, ни палаток, ни казанов, ни запаса продуктов, воды… В третьих, совершенно понятно, что разрушенная «реформами» военная структура неспособна была обеспечить войска в сжатые сроки всем необходимым для долгой окопной войны.

Второго мая на рассвете началась операцию по блокированию Славянска. «Спецы» выбили сепаратистов с блок-постов вокруг города, и на их место стали сводные гарнизоны, состоящие из десантников, гвардейцев, и вэвэшников. Почему сводные? – Потому что у разных родов войск – разные задачи: у десанта тяжелое стрелковое вооружение, бронетехника, они же – саперы; гвардейцы Первого батальона – пехота блок-поста, охрана периметра; бывшие бойцы Внутренних войск, переименованные в Нацгвардию осуществляют контрольно-пропускной режим, досматривают проезжающий транспорт. Конечно, такое разделение весьма условное, и часто в одном секрете, на одной позиции несут службу и гвардейцы, и десантники…

Каждый блок-пост – это отдельный гарнизон, численностью от 50 бойцов до нескольких сотен, который может выдержать длительную осаду противника, и, если будет на то приказ, перейти в наступление. К исходу дня второго мая были поставлены семь основных блок-постов вокруг Славянска; три из которых – 4-й, 5-й и 6-й (Карачун) оказались, фактически, в окружении противника. Устроить полную блокаду города не удалось – боевики по-прежнему имели свободное сообщение с Красным Лиманом и выход в сторону Донецка.

Подразделения, выставленные на блок-постах, заступили на дежурство прямо из боевых порядков – у них не было ни спальных мешков, ни палаток, ни продуктов питания, ни питьевой воды… Даже там, где были колодцы или водопровод, бойцы опасались пить эту воду, потому что она могла быть отравлена. Автобусы и грузовики с личными вещами военнослужащих остались в тылу, и у ребят не было ни зубных щеток, ни бритвенных принадлежностей, ни смены белья, носков, мыла… — ничего, кроме БК (боекомплекта) и сухпайков, но и патронов не хватало — бои шли постоянно…

Самой большой проблемой была питьевая вода. От Изюма, где располагался базовый лагерь АТО, до Славянска – 43 км ничейной, на то время, земли; по рассказам военных, гражданская водовозка, отправленная на третий пост, была обстреляна по дороге из гранатомета: в машину не попали, но водитель со страху бежал, и только через сутки объявился в Изюме. Обстреливали по дороге в Славянск и санитарные машины, и гражданские легковушки: были раненные и убитые. Вода была крайне нужна; мы покупали бутилированную воду в Изюме, а также продукты, мази и спреи от комаров (на первом блок-посту, у воды их тучи), мыло, полотенца, салфетки, одноразовую посуду, туалетную бумагу, — и ехали на блок-посты: первый («рыбхоз»), второй («комбикормовый») и третий («БЗС») – куда реально было доехать на автомобиле. На четвертый, пятый и шестой посты, расположенные на южных окраинах города добраться можно было только вертолетом, или в составе бронегруппы; седьмой блок-пост был поставлен на удалении от Славянска, и считался более-менее благополучным – там не стреляли…

Уже третьего мая мы стали развозить по блок-постам спальные мешки, теплоизоляционные коврики, палатки, радиостанции, бинокли, приборы ночного видения (ПНВ), фонари, веревки, плащи, казаны для приготовления еды, бензопилы, маскировочные костюмы и маскировочные сети. Обратно эвакуировали раненных и больных. Часть необходимого можно было купить в Изюме; часть привозили харьковские активисты; много сделали хороших дел ребята из местной изюмской самообороны; очень много помощи – целые караваны – стало поступать в первые же дни из Киева. Схема была простая: каждый раз на блок-постах составлялся список потребностей, в том числе и личных просьб, после чего запросы отправлялись в Киев и Харьков, и частично покрывались покупками из местных магазинов.

Все поступающие в Изюм приборы и снаряжение равномерно распределялось между блок-постами, с учетом реальных потребностей. Если на втором и третьем блок-постах практически все бойцы размещались в помещениях, то на первом посту («рыбхоз») солдаты спали под открытым небом на голой земле. Понятно, что палатки, карематы и спальники направлялись, в первую очередь, туда, где они были нужнее, а рации, ПНВ, бинокли передавались сначала по две, три штуки на пост, пока их поступало мало. Потом – распределялись соответственно реальным потребностям: на постах выставляется разное количество секретов, наблюдательных пунктов, пунктов контроля и досмотра, поэтому где-то надо больше радиостанций, где-то – биноклей, ПНВ… На южные осажденные блок-посты – 4-й, 5-й, 6-й — первую помощь от активистов доставили, кажется, только десятого мая, вертолетом. Долгое время вертушки не летали вблизи Славянска из-за больших потерь, которые понесли вертолетчики в первые майские дни. Был даже такой дикий случай, когда экипажи отказались лететь за своими сбитыми товарищами, после чего то ли десять, то ли пятнадцать пилотов отдали под трибунал… Но смельчаки все же нашлись, эвакуировали сбитый экипаж, и доставили долгожданные грузы на Карачун…

После десятого мая ситуация на блок-постах улучшилась: ребята перестали есть сухпайки, и начали повсеместно кашеварить; спальники раздавались десятками, стало хватать радиостанций, фонарей, биноклей… На позициях начали использовать не только приборы ночного видения, но и, кое-где, ночные прицелы. Ночная оптика – это вообще отдельный разговор; противник в Славянске опытный, отлично оснащенный, в том числе ночными биноклями и прицелами. По ночам огневые группы и снайперы террористов подкрадывались вплотную к нашим позициям, пользуясь тем, что ребята не могли их обнаружить в кромешной темноте. Боец, залегший в секрете, без специальных ночных приборов может только слышать противника, до рези в глазах вглядываясь в темноту. Он боится выдать себя, не смеет пошевельнуться, не может зажечь фонарь или пустить осветительную ракету, опасаясь себя демаскировать… Однажды группа диверсантов пробралась к базовому лагерю АТО под Изюмом, и, пользуясь темнотой, практически в упор расстреляла двух постовых. Парней спасли бронежилеты и пуленепробиваемые каски…

Бронежилеты мы привозили на позиции постоянно, как только приходили караваны с этим дефицитным и необходимым предметом индивидуальной защиты. Сначала доукомплектовали брониками гвардейцев Первого батальона – наших подшефных, потом передали часть бронежилетов тыловикам, выезжающим на позиции; десантникам 95-й аэромобильной бригады на Карачун; харьковским бэтээрщикам, эксплуатирующим новенькие БТР-4Е. Хорошие бронетранспортеры – гораздо лучше стареньких «восьмидесяток» (БТР-80), но заряжать боекомплект приходится снаружи (изнутри очень трудоемко), и во время перезарядки, или наблюдения за полем боя экипаж находится на линии огня противника, так что бронежилеты этим ребятам просто необходимы… Третьего июня, во время очередного наступления под Славянском, наш бронежилет спас парню-бэтээрщику жизнь – осколок мины угодил в спину, аккурат под левую лопатку, но был остановлен бронеплитой жилета…

Многие активисты, друзья, родственники солдат тоже передавали бронежилеты на фронт. Часто это делалось через нас, как последнее звено в цепочке доставки до передовой. Но не всегда передаваемые бойцам предметы, похожие на бронежилеты, были действительно таковыми. Много передавали бронежилетов 3-го, и даже 2-го уровня защиты, которые оберегают, в лучшем случае, от пистолетной пули. Такие броники хороши были на Майдане, до тех пор, пока не начали стрелять… На войне нужны бронежилеты только 4-го класса, не ниже – защищающие от выстрела из автомата Калашникова, или, лучше – от пули СВД. Одевать на себя в реальном бою более «слабые» бронежилеты не только бесполезно, но и опасно – при пробитии такого жилета создается целый поток осколков из брони, которые причиняют куда более серьезные ранения, чем пуля… Другая крайность – бронежилет 5-го, или даже 6-го класса на пехотинце или десантнике. Он, безусловно, лучше защищает тело, но очень тяжелый. Боец, экипированный в такой броник, теряет подвижность, мобильность, и становится хорошей мишенью в бою. А попробуйте сутки напролет, как это часто бывает на войне, носить тяжелый бронежилет не снимая… Тяжелые бронежилеты могут быть у постовых, осуществляющих пропускной режим на блок-постах – здесь боец находится постоянно на виду у потенциального противника, как мишень в тире, и потому нуждается в более серьезной защите.

Очень популярны на войне разгрузочные жилеты – «разгрузки»: в них можно носить большой запас патронов и гранат, рацию, фонарь, нож, индивидуальный перевязочный пакет… Ребята из разведки просили, в первую очередь, именно разгрузки, а не бронежилеты, потому что им надо быть очень мобильными. Для обычной же ратной работы лучше всего подходит бронежилет 4-го класса, совмещенный с разгрузкой — на нем нашиты специальные полоски ткани (система MOLLE), к которым крепятся в нужных местах подсумки, сумки для гранат, аптечка, ножны для ножа, чехол для радиостанции. Бойцу очень легко экипироваться в случае опасности – достаточно одеть бронежилет, на котором уже находится весь БК, гранаты, аптечка, рация, взять в руки оружие – и он готов к бою…

На всех блок-постах, даже там, где есть городская электросеть, обязательно должны быть бензиновые электрогенераторы. Почему бензиновые? – Дизельные гораздо дороже; их применение оправдано для обеспечения электроэнергией больших гарнизонов. В поле, на блок-постах, генераторы долго не живут – эксплуатируются на износ, и часто выходят из строя в результате минометного обстрела, или попадания пули… Конечно, возникает проблема с обеспечением бензином, ведь почти вся боевая техника – дизельная, и бензин надо доставлять для генераторов отдельно. Причем бензин должен быть хорошего качества, а не тот, которым заправляют старенькие армейские «зилы»… Бензиновая проблема тоже легла на плечи активистов; помню случай — звонит из базового лагеря заместитель командира одной из частей, подразделение которой находится на посту «3б» — непрерывно обстреливаемом, и просит «закинуть двадцатку бензина» на этот блок-пост. «Но разве туда сегодня не должна была идти бронегруппа снабжения?» — спрашиваю я. «Должна была, — отвечает подполковник. – Но я боюсь ее отправлять – там стреляют…»

Опубликовано на ФБ 9 июня 2014 года

Мы все хотим окончания войны на востоке. Но какой ценой?.. После победы, или в результате поражения?.. Как новоизбранный президент может «прекратить огонь уже на этой неделе»?.. И чего нам это будет стоить?..

Остановить войну Петр Алексеевич может, только договорившись с Владимиром Владимировичем. Это будет приблизительно так: российские спецназовцы и примкнувшие к ним местные боевики выйдут по «гуманитарному коридору» на территорию Российской Федерации. Одновременно власть проведет с умеренными сепаратистами демонстративно открытые переговоры (после тщательно закрытых). Будет закреплен особый статус русского языка в Донецкой, Луганской, и, возможно, в Харьковской областях. Будет объявлена широкая амнистия для всех, кто не стрелял; или стрелял, но не попал. Восточные области получат право оставлять больше налогов у себя; будут навечно закреплены государственные субсидии угледобывающей отрасли, и другие преференции для господина Ахметова. Вся Украина возьмет на себя торжественные обязательства отстроить пострадавшие в результате войны районы до конца года.

Опубликовано на ФБ 7 июня 2014 года

Киевский беркут. Бывший. До боли знакомый: грязно-синий камуфляж, черные бронежилеты, футболки с надписью «Беркут», нашивки… «Люстрированы и отправлены на войну», — усмехается один из бойцов. И добавляет: «Трудно умирать за родину, которая тебя прокляла…»

Впервые я встретил киевских беркутов в зоне АТО, возвращаясь с горы Карачун по территории, неконтролируемой украинской властью. Проскочили. Добрались до нашего блок-поста, и тут – знакомые всё лица, как на Майдане… Спинным мозгом почуял врага, они — тоже. Внимательно досмотрели. Нашли бронежилет, каску, средства связи, разные штуки для выживания… Взяли на мушку. Полтора часа убеждал, что я свой. Прощаясь, пожали друг другу руки: «Это наша работа; не обижайтесь… А вы, случайно, не были на Майдане?..»

Опубликовано на ФБ 5 июня 2014 года

Через два дня украинская армия начнет обстреливать позиции сепаратистов шоколадными батончиками Roshen. Жизнь будет в шоколаде… А вы всерьез думаете, что с приходом нового президента закончится война?..

Опубликовано на ФБ 4 мая 2014 года

Мы проигрываем информационную войну. Журналистам очень сложно работать в зоне АТО. Всеобщая паранойя подозрительности и тупое начальственное «Не пущать! Кабы чего не вышло!» — вот и вся наша информполитика в зоне боевых действий.

Конечно, есть целый пресс-секретарь командования АТО; наличествуют пресс-секретари родов войск и Генерального штаба… Но на позициях снимать запрещено, пресс-конференции и брифинги не проводятся, а командование частей и подразделений к приезду журналистов относится как к стихийному бедствию… Да ладно стихийное бедствие… К журналистам относятся как к дурному знамению — «после их приезда нас обстреляли»… Или — как к шпионам и провокаторам: «приехали, сняли позиции, слили сепаратистам — нас обстреляли»…

Опубликовано на ФБ 4 июня 2014 года

Пять дней, проведенных на Карачуне под бомбежками в боевых порядках наших войск не прошли даром: масса впечатлений, множество интересных встреч, уникальных фото и видеоматериалов… Интернета там почти нет, связь плохая; поэтому мысли и заметки приходилось «писать в стол». Вот один из таких материалов, написанный четыре дня назад в полутьме мастерских телецентра, ставших убежищем от осколков во время минометного обстрела. Текст уже немного устарел — мы перешли в наступление, но проблемы в войсках те же…

АТО в Славянске

Второго мая началась активная фаза АТО в районе Славянска. «Спецы» повыбивали террористов с блок-постов вокруг города, зачистили пригород; выезды и въезды заняли подразделения Вооруженных сил, вновь созданной Нацгвардии, и Внутренних войск (формально — тоже Нацгвардия). Активная фаза продолжалась около недели; за эти дни силовики понесли наибольшие потери.

Бои в самом городе не принесли особого успеха; с победными реляциями поторопились — враг оказал упорное сопротивление, используя жилые кварталы, дома и самих жителей в качестве естественной крепости и живого щита. Операция застопорилась, началась затяжная позиционная война.

Спецподразделения покинули Славянск; на блок-постах вокруг города закрепились смешанные гарнизоны из гвардейцев, вэвэшников и армейских подразделений. Именно гарнизоны — в несколько сот человек, с легкой бронированной техникой, с развитой системой полевых укреплений, со своим нехитрым солдатским бытом. По другому невозможно просто удержаться — террористы, которых в Славянске насчитывается до полутора тысяч человек, постоянно атакуют, применяя захваченную ранее военную технику — боевые машины десанта (БМД), самоходный 120мм миномет «Нона».

Костяк антиукраинских сил в Славянске составляют отлично подготовленный российский спецназ; тактика классической партизанской войны дополняется террористическими артналетами из жилых кварталов — «Нона» и бээмдэшки наносят внезапные удары, укрываясь за стенами многоэтажек. В таких условиях традиционный полицейский блок-пост в нескольких десятков человек был бы сметен за считанные минуты, поэтому гарнизоны стоят серьезные, способные выдержать длительную осаду, и, когда понадобится, перейти в наступление.

В первые дни проведения АТО на блок-постах было трудно. И даже страшно. Особенно по ночам. Не хватало боевого опыта, не были оборудованы позиции, почти не было радиостанций, фонарей, биноклей, приборов ночного видения, ночных прицелев. Не было во многих местах питьевой воды: отступая, террористы травили колодцы и засыпали скважины… Нужны были электрогенераторы, провода, прожектора, палатки, спальные мешки, казаны, продукты… Но уже к пятому-седьмому мая ситуация изменилась: волонтерам, удалось на народные деньги оснастить блок-посты средствами связи, приборами наблюдения, помочь с обустройством быта. А в двадцатых числах мая в войска стали поступать цифровые радиостанции, тепловизоры, другое имущество и от государства.

За три недели позиционной войны в районе Славянска войска набрались боевого опыта, научились воевать. Оснащение подразделений и экипировка бойцов, снабжение гарнизонов качественно улучшились. Главное — изменилась ситуация в самом Славянске: население перестало бояться террористов — страх сменился ненавистью: простые люди всё чаще и чаще помогают силовикам в борьбе с бандитизмом. Всё больше людей покидает город, убегая от войны и разбоя. К сожалению, им часто некуда податься; они не знают, где получить помощь: нет специальных пунктов приема и лагерей для беженцев.

Вопреки ожиданиям оптимистов, после президентских выборов война не закончилась. Боевики не разоружаются, не покидают занятые районы, и постоянно наносят удары по местам базирования войск. Силовики реагируют сдержанно, не проявляя инициативу. В войсках бытует мнение, что временное руководство страны не хочет брать на себя ответственность, откладывая проведение наступательных операций, сопряженных с большими жертвами, до инаугурации нового президента. Кроме того, для «работы» в городе нужны специально подготовленные и отлично оснащенные подразделения, которые научены нейтрализовывать террористов аккуратно, избегая жертв среди мирного населения. Таких бойцов у нас немного…

Но есть и другая причина пассивности силовиков — бездарность командования, обыкновенная человеческая трусость людей, неспособных управлять войсками. Такие «командиры» не выходят из кабинетов, не высовывают нос из базового лагеря, боятся выезжать на позиции, и плохо представляют себе реальное положение дел во вверенных им подразделениях. К счастью, далеко не все командиры бездарны и трусливы, и не все тыловики воруют. Но кто сегодня реально командует объединенными силами АТО?.. И насколько действительно эти силы объединенные?.. Каждое министерство, кажется, хочет заслужить свою, особенную славу…

Единственное, что не вызывает сомнений — боевой дух бойцов и навыки командиров среднего звена. Как говорят сами военные — в армию нынче идут либо идиоты, либо патриоты. Молодые, но уже опытные командиры — это золотой фонд возрождающейся армии Украины. Военнослужащие-контрактники, добровольцы резервных батальонов очевидно воюют не за деньги, получая денежное содержание чуть больше тысячи гривен. Не ропщут и бойцы срочной службы, переслуживающие третий месяц. На блок-постах между военнослужащими Армии и МВД полное взаимопонимание и поддержка. Люди готовы побеждать. Они ждут только команды.

Опубликовано на ФБ 27 мая 2014 года

Всё началось в тот день, когда Янукович не подписал Ассоциацию. Мы вышли за европейский выбор. Потом случился жестокий разгон студентов в ночь с 29 на 30 ноября. Совершено бессмысленный, кровавый, вопиющий по своей жестокости акт… Майдан выдыхался, умирал, становился неинтересным, бесперспективным, и вдруг обрел новую жизнь. Ночь террора всколыхнула Украину, и первого декабря на Майдан вышло более миллиона человек. И снова — кровь. Переодетые российские экстремисты безнаказанно избивали незащищенных курсантов МВД, разогревая толпу, после чего «Беркут» со звериной жестокостью зачистил Банковую. Провокация возле Администрации президента удалась отчасти — люди не пошли на штурм, не стали мстить. Помню, как возле Кабмина холеные мальчики и девочки с мегафонами призывали к захвату здания: «Там уже взяли Администрацию! Чего мы ждем?!.. На штурм!» Штурма не случилось… Тогда в ночь с 10 на 11 декабря, сразу после приезда в Киев Эштон и Нуланд, попытались зачистить Майдан. Это был плевок в сторону Запада, западных ценностей… И это тоже была провокация: хотели бы зачистить — зачистили бы, вместо этого провоцировали избиение милиционеров. Но не вышло…

Бессмысленное и утомительное стояние на Майдане в декабре-январе было не только следствием слабости и трусости вождей, но имело и вполне реальную цель — довести до предела кипения протестные настроения; сделать так, чтобы сорвало крышку бурлящего котла. Власть говорила только «нет!», парламентская оппозиция демонстрировала полное бессилие, и 19 января случилось то, что должно было случиться. Завязались уличные бои, вспыхнула звезда «Правого сектора», быстро занявшая весь небосвод усилиями российской пропаганды. Кто-то хотел море крови, чтобы «бандеровцы» убивали солдат десятками, сотнями. И снова — не случилось…

Потом был «Мирный наступ» 18 февраля. Он должен был завершиться трагически. Так и случилось. Больше всего людей убили бандиты-титушки в Мариинском парке, много погибло и солдат Внутренних войск, которых, как обычно, ставили впереди, в качестве «пушечного мяса»… Кульминацией стал расстрел майдановцев 20 февраля. Нужны были кровь, озлобленность, беспощадный бунт. Нужна была месть — убийства милиционеров, солдат, беркутовцев, государственных служащих… Должно было заполыхать огнем Межигорье, должна была сгореть Верховная Рада… Но и после показательного расстрела — не вышло. Люди тысячами, десятками тысяч плакали на Майдане, провожая в последний путь героев Небесной сотни, но не шли убивать…

«Майданутых», лютых бандеровцев, украинских фашистов ждали в Крыму и на Востоке. Не дождались. Помните театрализованную «перестрелку» между зелеными человечками и якобы «Правым сектором» под зданием Парламента Крыма?.. Даже эти не приехали… На Востоке и Юго-Востоке тоже всё пошло не так: местные «антифашисты» ограничились захватом администраций, устроив гротескное подобие Майдана… Пришлось отправлять на помощь Стрелка, но и это не помогло. Случилось невозможное: в одном окопе за Украину стали воевать вчерашние майдановцы и вэвэшники, и даже бывший «Беркут»… Население перестало бояться мифических бандеровцев, и реально устало от разгула бандитизма и беззакония.

План Путина полностью провалился. Ему не удалось столкнуть украинцев друг с другом, устроить бунт, ввергнуть страну в хаос и анархию, чтобы подчинить себе Украину. Не помогли свои люди во главе Минобороны, СБУ, СВР, ничего не смог сделать жадная марионетка Янукович… Украинцев не удалось приучить к крови, привить пещерное чувство мести — Майдан не мстил своим обидчикам, армия не громит жилые кварталы в ходе АТО… Всё, чего хотят люди в погонах — покончить с бандитизмом и вернуться домой.

Но это не просто борьба с бандитами и террористами. Это не АТО, это — война за независимость нашей страны. Рождается новая Украина — настоящая, за которую не стыдно умереть.

Опубликовано на ВБ 26 мая 2014 года

Ну, что, выборы прошли? Получили президента? Что дальше?.. Здесь, на Востоке, всем было очевидно, что выборы президента ничего не изменят — новый президент взмахом руки войну не остановит, и одной своей командой не отправит войска на последний решительный штурм.

Путину выгодна нестабильность в Украине при любом президенте; боевикам нравится носить оружие, а не ходить на работу; армия уже испытала горечь потерь и вкус победы, и никому не позволит отступить с позором, или «договориться».

Опубликовано на ФБ 25 мая 2014 года

Восемь часов вечера. В сорока километрах от Изюма два дня идут ожесточенные бои вокруг блок-постов Нацгвардии и Вооруженных сил, контролирующих дорогу Славянск — Красный Лиман. Добраться туда иначе, как на бронетранспортере, невозможно. Грузим в «коробочку» каски, радиостанции, приборы ночного видения, палатки, и отправляемся в путь. К моменту нашего приезда бой на посту затихает. Обратно БТР-4Е не возвращается, заступает на боевое дежурство. Остаюсь ночевать на блок-посту…

Час ночи. Дорога Харьков — Донецк, поворот на Красный Лиман. Блок-пост ВСУ (Вооруженных сил Украины). Внутри бэтээра, как в общем вагоне, — полумрак, душно, накурено, и очень хочется спать. Экипаж до рези в глазах всматривается в мерцающее зерно монитора — ночное зрение новенькой «четверки». В камышах прячется враг. В любой момент можно ожидать автоматную очередь, выстрел снайпера или гранатометчика. «Мирные митингующие» не шутят — с одиннадцати вечера на соседнем блок-посту — в полукилометре отсюда — идет бой: слышны автоматные и пулеметные очереди, в небо взлетают осветительные ракеты и трассеры…

Гарнизон блок-поста ждет атаки. Двое суток подряд этот стратегически важный пятачок земли обстреливали из всех видов стрелкового оружия, забрасывали минами. Сепарасты сотнями лезли на пост, десятками оставались лежать на земле. Несколько часов назад здесь погиб боец, еще трое получили ранения. Война.

После двух ночи наступает полная тишина. Экипаж спит по очереди. Идет неспешная беседа. Про войну, Путина, Януковича, Майдан, и смысл бытия… Зарплата оператора-наводчика 3500 грн, командира взвода не дотягивает до 5000 — вместе с премией. Бронежилетов не хватает, они старые, заношены до дыр; нет касок… Ребята живут в бронированной машине, а в январе-феврале тоже стояли на Майдане — по другую сторону баррикад. Яныка презирают, Майдан до конца не понимают, хотят «собраться всеми силами, и, наконец, закончить эту войну». Хотят домой.

Четыре утра. Светает. Оператор-наводчик осматривает вверенный экипажу сектор контроля (и обстрела во время боя) на мониторе с разной степенью приближения. Над головой вращается боевой модуль, в котором установлены 7,62 мм пулемет, автоматический гранатомет АГ-17, и авиационная 30 мм скорострельная пушка.

Пять утра. Рассвело. С грохотом открываем кормовую дверь. Свежий воздух прогоняет сон. Тишина, щебечут птицы, из-за укрытий всматриваются в зеленку через оптику биноклей постовые. На асфальте тускло сверкают стрелянные гильзы. Утренний кофе, первая сигарета…

Шесть утра. Через блок-пост за час проехали три автомобиля: хлебовозка в Славянск, убитая «пятерка» с пожилой парой и собачкой туда же, и новый белый бусик, в котором сидели мужчина и женщина средних лет, в майках, шортах и шлепках, уверенные в себе. Досмотр строгий, с автоматами наперевес, но корректный. Бусик ехал их Славянска в Изюм, солдаты поинтересовались у водителя, что там — на блок-посту сепаратистов, в двух километрах от нас. «Да всё тихо…» — спокойно ответил мужчина. — «Пьют, ханыги…»

Семь утра. Слышна стрельба с блок-поста террористов. Пацан-вэвэшник говорит, что они между собой «разбираются». Несколько коротких очередей обрываются гулким взрывом. Наступает тишина. На вопрос, что там? — водитель «таврии» отвечает: «Да бес их знает… Задолбали…» Боец ВВ спрашивает сигарету, рассказывает о себе. «Я сам из Днепра… Пошел на срочную, потому что вся семья у меня военная — отец служил, воевал в Афгане, дед прошел войну… Теперь уже и я… Здесь — две недели… Третий месяц переслуживаю… Но это ничего… Главное, чтобы мамка не знала. Она думает, что я в другом хорошем месте. Батя знает, конечно. Дает мне полезные советы — что и как на войне… Главное, ведь что?.. — чтобы мамка не узнала; и живым вернуться… Дома не стреляют, выспаться можно. Дома девушка… А тут война… Но это ничего: я маленький, за камушком спрятался, и живой…»

Восемь утра. Завтрак в лагере. Домашний борщ, сало, хлеб, лук… Сухпаек — на черный день. Бойцы готовы к долгой войне, и максимально по-домашнему обустраивают свой быт. «Наш» генератор, доставленный волонтерами, исправно заряжает мобильные телефоны и радиостанции. Ночь тишины закончилась. Начинается день выборов.

Обратный путь на санитарном бэтээре. Пятна крови на носилках. За прошедшие сутки у нас есть потери — три «трехсотых» и один «двухсотый»… Война забирает лучших мужчин. Но лучших становится всё больше. Ночь на блок-посту в компании вэвэшников, гвардейцев и бэтээрщиков, подтвердила, что Янык — мудак, а Путин — хуйло. И победа будет за нами