Опубликовано на ФБ 13 июня 2014 года

Мне постоянно задают одни и те же вопросы: какая помощь нужна войскам в зоне проведения АТО?.. как она осуществляется?.. как и чем можно помочь?.. и почему вообще надо помогать силовикам?.. Ответ простой – всяческая помощь требуется, потому что идет настоящая война, а современных силовых структур у нас практически нет, как нет и государства, способного построить такие структуры, и обеспечить их всем необходимым. Сегодня, фактически, идет война за независимость Украины. Национальное государство и украинская армия находятся на этапе становления, и без прямой поддержки и помощи общества никак не обойтись. Кто, в конце концов, всё это будет делать, строить, и защищать, если не мы?..

После внезапного обретения независимости Украиной в 1991 году, оборонная политика украинских властителей исходила из того «непреложного факта», что войны не будет, воевать нам не с кем, и потому Вооруженные силы следует обеспечивать по остаточному принципу, как необходимый по статусу, но ненужный по сути атрибут государственности. Сами властители все эти годы наперегонки грабили всю страну, и армию в частности. Лучшие офицеры – инициативные командиры, и грамотные специалисты – давно ушли с военной службы. Худшие – убогая, жадная серость, неспособная найти применение своим «талантам» на гражданке – делала в мирное время армейскую карьеру, расширяла лампасы, добавляла себе генеральских звезд, строила дачи руками солдат, и потихоньку доворовывала то, что не украли высокие государственные мужи… Боевая техника ржавела и устаревала, склады распродавались и сгорали, учения не проводились, танки в поле не выходили, самолеты не летали… На бумаге у нас было всё; в наличии – не оказалась ничего… Почти. За исключением отдельных воинских частей, которые использовались в миротворческих миссиях, и потому имели некоторое количество пригодной к применению военной техники, и более-менее обученный и экипированный личный состав. Схожая ситуация в МВД и СБУ: бОльшая часть милиционеров и эсбэушников оказалась трусливыми продажными шкурами; реальный боевой потенциал выявился только у «спецов» — у спецподразделений «Альфа», «Омега», «Ягуар», «Сокол», «Беркут»… и Управления государственной охраны (УДО).

Воевать с отлично оснащенным и превосходно подготовленным российским спецназом (а именно эти люди составляют костяк сил «сепаратистов») оказалось попросту некому. Особенно в условиях города, где противник прикрывается мирными жителями, стреляет из жилых кварталов, и широко используют методы диверсионной войны. Идея шапкозакидательства, как универсального способа решения сложных задач, нашла живой отклик в высоких руководящих кабинетах, но на практике обернулась позорной сдачей оружия и военной техники, захватом военнослужащих в плен, и первыми нелепыми потерями… — Так начался и бесславно завершился в апреле первый этап проведения антитеррористической операции (АТО).

Надо отдать должное Турчинову, Авакову, и тем, кто ответственен за проведение АТО со стороны Минобороны и СБУ (я не знаю этих людей) – они сделали надлежащие выводы, и безумные попытки покончить с террористами одним кавалерийским наскоком прекратились. Генерала Крутова я ни разу не видел в зоне проведения АТО, и ничего о нём не слышал. Наверное поэтому следы единого командования антитеррористической операцией обнаружить трудно – каждое ведомство решает свои задачи, пытается заработать свою славу, и координация усилий заметна только на уровне отдельных подразделений, несущих службу на одной позиции, на одном блок-посту.

Второй этап АТО, который продолжается до сих пор, готовился уже более тщательно и начался 2 мая. Целью второго этапа было блокирование террористов в Славянске, Краматорске и Красном Лимане, и последующее их уничтожение. Заранее в зону проведения операции были подтянуты практически все боеспособные части Минобороны и МВД, спецназ СБУ, и Первый резервный батальон Нацгвардии, набранный из бойцов Самообороны Майдана, прошедших короткую трехнедельную подготовку. Активные боевые действия начались на рассвете второго мая штурмом блок-постов сепаратистов, сооруженных на дорогах, ведущих в Славянск. Силовикам удалось взять под контроль западную, северную, и восточную окраины города; блок-посты сепаратистов заняли смешанные гарнизоны из подразделений Вооруженных сил, Нацгвардии (Первый батальон), милиции или бывших вэвэшников, теперь тоже называемых гвардейцами. На юге Славянска удалось достичь только частичного успеха – три установленных там блок-поста ВСУ (Вооруженных сил Украины) оказались фактически блокированными бандформированиями. Попытка сходу зачистить Славянск не удалась; засевшая в городе группировка выявилась крепким орешком; потери росли… и после четырех дней безуспешных боев активная фаза операции в Славянске была свернута. Не удалось взять под контроль и Краматорск… Началась затяжная позиционная война…

Долгое время – до конца мая – наши силовики только реагировали на действия сепаратистов, управляемых из Кремля. Чтобы отвлечь силы от центра противостояния в Славянске, вражеская агентурная сеть создавала очаги напряженности в Одессе, Мариуполе, Луганске, Донецке, других городах – это не могло не сказываться на эффективности проведения операции под Славянском, так как мы весьма ограничены в силах, которые можем противопоставить террористам. Когда фэйсбушные «герои» требуют «немедленно раздавить… нанести решительный удар… закрыть границы…» — хочется их спросить: а кто всё это будет делать?.. Очереди в военкоматах не наблюдаются. Да и не нужны нам необученные бойцы, плохо экипированные и оснащенные. С нами воюют профессионалы из России (вооруженные ими «ватники» не в счет), победить которых могут только такие же профессионалы. Победа любой ценой нам не нужна.

Третьего июня украинские силовики начали очередное наступление под Славянском для того, чтобы окончательно окружить группировку противника в городе, и освободить от террористов соседние города – Красный Лиман и Краматорск. Реакция Кремля не заставила себя долго ждать – мы получили очередной очаг напряженности в Снежном… Новоизбранный президент первым делом заявил о неких мирных инициативах, переговорах с Путиным и «зеленом коридоре» для вывода из Украины российских спецназовцев. Такой вариант развития событий вызывает недоумение у многих военных: опускать оружие, выпускать бандитов и убийц, и садиться за стол переговоров с человеком, паранойя которого разрушила мирную жизнь на Донбассе – кажется нелепым, когда силовики, наконец-то, перехватили инициативу и наносят ощутимые удары по противнику.

Теперь можно начать рассказ о помощи, оказанной и оказываемой нашим военным в районе Славянска активистами, или, точнее, всем народом. А помощь эта была и есть неоценимая… Во-первых, очевидно, что наше высшее военное руководство не рассчитывало на долгий период проведения операции, и не предусмотрело необходимое тыловое снабжение для этого. Во-вторых, известно, что на складах Минобороны и МВД ничего нужного для долгой войны уже давно не было – ни спальных мешков, ни палаток, ни казанов, ни запаса продуктов, воды… В третьих, совершенно понятно, что разрушенная «реформами» военная структура неспособна была обеспечить войска в сжатые сроки всем необходимым для долгой окопной войны.

Второго мая на рассвете началась операцию по блокированию Славянска. «Спецы» выбили сепаратистов с блок-постов вокруг города, и на их место стали сводные гарнизоны, состоящие из десантников, гвардейцев, и вэвэшников. Почему сводные? – Потому что у разных родов войск – разные задачи: у десанта тяжелое стрелковое вооружение, бронетехника, они же – саперы; гвардейцы Первого батальона – пехота блок-поста, охрана периметра; бывшие бойцы Внутренних войск, переименованные в Нацгвардию осуществляют контрольно-пропускной режим, досматривают проезжающий транспорт. Конечно, такое разделение весьма условное, и часто в одном секрете, на одной позиции несут службу и гвардейцы, и десантники…

Каждый блок-пост – это отдельный гарнизон, численностью от 50 бойцов до нескольких сотен, который может выдержать длительную осаду противника, и, если будет на то приказ, перейти в наступление. К исходу дня второго мая были поставлены семь основных блок-постов вокруг Славянска; три из которых – 4-й, 5-й и 6-й (Карачун) оказались, фактически, в окружении противника. Устроить полную блокаду города не удалось – боевики по-прежнему имели свободное сообщение с Красным Лиманом и выход в сторону Донецка.

Подразделения, выставленные на блок-постах, заступили на дежурство прямо из боевых порядков – у них не было ни спальных мешков, ни палаток, ни продуктов питания, ни питьевой воды… Даже там, где были колодцы или водопровод, бойцы опасались пить эту воду, потому что она могла быть отравлена. Автобусы и грузовики с личными вещами военнослужащих остались в тылу, и у ребят не было ни зубных щеток, ни бритвенных принадлежностей, ни смены белья, носков, мыла… — ничего, кроме БК (боекомплекта) и сухпайков, но и патронов не хватало — бои шли постоянно…

Самой большой проблемой была питьевая вода. От Изюма, где располагался базовый лагерь АТО, до Славянска – 43 км ничейной, на то время, земли; по рассказам военных, гражданская водовозка, отправленная на третий пост, была обстреляна по дороге из гранатомета: в машину не попали, но водитель со страху бежал, и только через сутки объявился в Изюме. Обстреливали по дороге в Славянск и санитарные машины, и гражданские легковушки: были раненные и убитые. Вода была крайне нужна; мы покупали бутилированную воду в Изюме, а также продукты, мази и спреи от комаров (на первом блок-посту, у воды их тучи), мыло, полотенца, салфетки, одноразовую посуду, туалетную бумагу, — и ехали на блок-посты: первый («рыбхоз»), второй («комбикормовый») и третий («БЗС») – куда реально было доехать на автомобиле. На четвертый, пятый и шестой посты, расположенные на южных окраинах города добраться можно было только вертолетом, или в составе бронегруппы; седьмой блок-пост был поставлен на удалении от Славянска, и считался более-менее благополучным – там не стреляли…

Уже третьего мая мы стали развозить по блок-постам спальные мешки, теплоизоляционные коврики, палатки, радиостанции, бинокли, приборы ночного видения (ПНВ), фонари, веревки, плащи, казаны для приготовления еды, бензопилы, маскировочные костюмы и маскировочные сети. Обратно эвакуировали раненных и больных. Часть необходимого можно было купить в Изюме; часть привозили харьковские активисты; много сделали хороших дел ребята из местной изюмской самообороны; очень много помощи – целые караваны – стало поступать в первые же дни из Киева. Схема была простая: каждый раз на блок-постах составлялся список потребностей, в том числе и личных просьб, после чего запросы отправлялись в Киев и Харьков, и частично покрывались покупками из местных магазинов.

Все поступающие в Изюм приборы и снаряжение равномерно распределялось между блок-постами, с учетом реальных потребностей. Если на втором и третьем блок-постах практически все бойцы размещались в помещениях, то на первом посту («рыбхоз») солдаты спали под открытым небом на голой земле. Понятно, что палатки, карематы и спальники направлялись, в первую очередь, туда, где они были нужнее, а рации, ПНВ, бинокли передавались сначала по две, три штуки на пост, пока их поступало мало. Потом – распределялись соответственно реальным потребностям: на постах выставляется разное количество секретов, наблюдательных пунктов, пунктов контроля и досмотра, поэтому где-то надо больше радиостанций, где-то – биноклей, ПНВ… На южные осажденные блок-посты – 4-й, 5-й, 6-й — первую помощь от активистов доставили, кажется, только десятого мая, вертолетом. Долгое время вертушки не летали вблизи Славянска из-за больших потерь, которые понесли вертолетчики в первые майские дни. Был даже такой дикий случай, когда экипажи отказались лететь за своими сбитыми товарищами, после чего то ли десять, то ли пятнадцать пилотов отдали под трибунал… Но смельчаки все же нашлись, эвакуировали сбитый экипаж, и доставили долгожданные грузы на Карачун…

После десятого мая ситуация на блок-постах улучшилась: ребята перестали есть сухпайки, и начали повсеместно кашеварить; спальники раздавались десятками, стало хватать радиостанций, фонарей, биноклей… На позициях начали использовать не только приборы ночного видения, но и, кое-где, ночные прицелы. Ночная оптика – это вообще отдельный разговор; противник в Славянске опытный, отлично оснащенный, в том числе ночными биноклями и прицелами. По ночам огневые группы и снайперы террористов подкрадывались вплотную к нашим позициям, пользуясь тем, что ребята не могли их обнаружить в кромешной темноте. Боец, залегший в секрете, без специальных ночных приборов может только слышать противника, до рези в глазах вглядываясь в темноту. Он боится выдать себя, не смеет пошевельнуться, не может зажечь фонарь или пустить осветительную ракету, опасаясь себя демаскировать… Однажды группа диверсантов пробралась к базовому лагерю АТО под Изюмом, и, пользуясь темнотой, практически в упор расстреляла двух постовых. Парней спасли бронежилеты и пуленепробиваемые каски…

Бронежилеты мы привозили на позиции постоянно, как только приходили караваны с этим дефицитным и необходимым предметом индивидуальной защиты. Сначала доукомплектовали брониками гвардейцев Первого батальона – наших подшефных, потом передали часть бронежилетов тыловикам, выезжающим на позиции; десантникам 95-й аэромобильной бригады на Карачун; харьковским бэтээрщикам, эксплуатирующим новенькие БТР-4Е. Хорошие бронетранспортеры – гораздо лучше стареньких «восьмидесяток» (БТР-80), но заряжать боекомплект приходится снаружи (изнутри очень трудоемко), и во время перезарядки, или наблюдения за полем боя экипаж находится на линии огня противника, так что бронежилеты этим ребятам просто необходимы… Третьего июня, во время очередного наступления под Славянском, наш бронежилет спас парню-бэтээрщику жизнь – осколок мины угодил в спину, аккурат под левую лопатку, но был остановлен бронеплитой жилета…

Многие активисты, друзья, родственники солдат тоже передавали бронежилеты на фронт. Часто это делалось через нас, как последнее звено в цепочке доставки до передовой. Но не всегда передаваемые бойцам предметы, похожие на бронежилеты, были действительно таковыми. Много передавали бронежилетов 3-го, и даже 2-го уровня защиты, которые оберегают, в лучшем случае, от пистолетной пули. Такие броники хороши были на Майдане, до тех пор, пока не начали стрелять… На войне нужны бронежилеты только 4-го класса, не ниже – защищающие от выстрела из автомата Калашникова, или, лучше – от пули СВД. Одевать на себя в реальном бою более «слабые» бронежилеты не только бесполезно, но и опасно – при пробитии такого жилета создается целый поток осколков из брони, которые причиняют куда более серьезные ранения, чем пуля… Другая крайность – бронежилет 5-го, или даже 6-го класса на пехотинце или десантнике. Он, безусловно, лучше защищает тело, но очень тяжелый. Боец, экипированный в такой броник, теряет подвижность, мобильность, и становится хорошей мишенью в бою. А попробуйте сутки напролет, как это часто бывает на войне, носить тяжелый бронежилет не снимая… Тяжелые бронежилеты могут быть у постовых, осуществляющих пропускной режим на блок-постах – здесь боец находится постоянно на виду у потенциального противника, как мишень в тире, и потому нуждается в более серьезной защите.

Очень популярны на войне разгрузочные жилеты – «разгрузки»: в них можно носить большой запас патронов и гранат, рацию, фонарь, нож, индивидуальный перевязочный пакет… Ребята из разведки просили, в первую очередь, именно разгрузки, а не бронежилеты, потому что им надо быть очень мобильными. Для обычной же ратной работы лучше всего подходит бронежилет 4-го класса, совмещенный с разгрузкой — на нем нашиты специальные полоски ткани (система MOLLE), к которым крепятся в нужных местах подсумки, сумки для гранат, аптечка, ножны для ножа, чехол для радиостанции. Бойцу очень легко экипироваться в случае опасности – достаточно одеть бронежилет, на котором уже находится весь БК, гранаты, аптечка, рация, взять в руки оружие – и он готов к бою…

На всех блок-постах, даже там, где есть городская электросеть, обязательно должны быть бензиновые электрогенераторы. Почему бензиновые? – Дизельные гораздо дороже; их применение оправдано для обеспечения электроэнергией больших гарнизонов. В поле, на блок-постах, генераторы долго не живут – эксплуатируются на износ, и часто выходят из строя в результате минометного обстрела, или попадания пули… Конечно, возникает проблема с обеспечением бензином, ведь почти вся боевая техника – дизельная, и бензин надо доставлять для генераторов отдельно. Причем бензин должен быть хорошего качества, а не тот, которым заправляют старенькие армейские «зилы»… Бензиновая проблема тоже легла на плечи активистов; помню случай — звонит из базового лагеря заместитель командира одной из частей, подразделение которой находится на посту «3б» — непрерывно обстреливаемом, и просит «закинуть двадцатку бензина» на этот блок-пост. «Но разве туда сегодня не должна была идти бронегруппа снабжения?» — спрашиваю я. «Должна была, — отвечает подполковник. – Но я боюсь ее отправлять – там стреляют…»