Если бы я был начальником Генштаба…
1. Необходимо расформировать штаб АТО, вместо которого надо создать штаб Восточного фронта. Разместить этот штаб следует в Изюме или Чугуеве – вне зоны поражения дальнобойными РСЗО, но вблизи фронта. В штабе надо собрать лучших офицеров с опытом боевой работы, независимо от звания и послужного списка мирных времен. Начальник Генштаба должен возглавить этот штаб. В Киеве сидеть нечего, когда идет война. С тыловой работой вполне справится Минобороны и аппарат Генштаба. Присутствие командира на фронте повышает эффективность ведения боевых операций и поднимает дух бойцов.
2. В срочном порядке надо восстановить управляемость и боеспособность армейских бригад, прекратив ошибочную, преступную практику «нарезки» подразделений бригад по всему фронту. Сегодня на фронте нет ни одной бригады, которая воевала бы в одном месте – все роты и батальоны перемешаны и разбросаны от севера до юга. Такими войсками невозможно управлять, их трудно снабжать. Общевойсковые (механизированные), танковые, аэромобильные бригады должны воевать бригадным составом на закрепленном за ними участке фронта под единым командованием.
3. На фронте нам нужны полнокровные подразделения и воинские части. За последний год стало модным называть каждое подразделение батальоном, полком или бригадой. По факту – по списочной численности и вооружению – эти «батальоны» от силы насчитывают роту бойцов, «полки» — имеют батальонный состав, «бригады» воюют численностью в полтора батальона… Такая практика вводит в заблуждение не только противника, но и собственные штабы. Рота должна быть ротой, батальон – батальоном, бригада – бригадой. Только тогда от них можно ожидать реальной боевой работы.
4. Следует ликвидировать за ненадобностью штабы секторов АТО. Сегодня эти штабы не в состоянии эффективно управлять войсками, «нарезанными» и перемешанными по всему фронту, и являются лишним промежуточным звеном в системе управления. Вместо штабов секторов за выделенный им участок фронта должны отвечать командиры бригад, и управлять приданными им подразделениями артиллерии, МВД и Нацгвардии.
5. Легковооруженная Нацгвардия и милиция должны обеспечивать безопасность тылов и безопасную логистику в прифронтовой зоне, а в оперативном порядке подчиняться командирам бригад. Нечего бойцам спецподразделения, подготовленного для борьбы с террористами и диверсантами, воевать в окопах – у них свои важные задачи.
6. На востоке идет классическая война, пускай и с некоторыми особенностями. Фронт надо держать не блок-постами на дорогах с разбросанными на них танками и пушками – по одному-два на пост, а укрепрайонами, построенными на выгодных для обороны высотах, с учетом рельефа местности. Вместо накопанных как попало, и прикрытых чем придется земляных сооружений, должны быть устроены бетонные доты и дзоты, хорошо защищенные блиндажи и замаскированные стрелковые позиции.
7. Несамоходная крупнокалиберная артиллерия должна находиться в глубине фронта, иметь несколько запасных позиций, и осуществлять поддержку укрепрайонов огнем в случае наступления врага. Контрбатарейной борьбой должна заниматься самоходная мобильная артиллерия, скрытно перемещаемая по фронту в случае необходимости. Дальнобойная артиллерия должна быть резервом штаба фронта.
8. Укрепрайоны должны быть насыщены противотанковыми средствами – ПТУРСами, пушками «Рапира» и подобными, а также минометами. Проблема не в том, что у нас нет современных американских противотанковых комплексов «Джавелин», а в том, что у нас
не хватает хорошо подготовленных операторов ракетных комплексов отечественного производства. Следует немедленно организовать подготовку птурсников на полигонах, не считаясь с затратами (выстрел ракетой – достаточно дорогое удовольствие).
9. Наряду с усилением противотанковой обороны, необходимо создавать специальные взводы противовоздушной обороны. На вооружении таких взводов должны быть переносные зенитно-ракетные комплексы (ПЗРК), скорострельные зенитные пушки, и крупнокалиберные пулеметы, приспособленные для обстрела воздушных целей. Массированное применение оккупантами авиации может стать свершившимся фактом в любой момент.
10. Танки, расставленные поштучно по блок-постам, необходимо снова свести в боеспособные танковые подразделения и соединения. Одиночный танк практически бесполезен в современной войне. Танковые подразделения надо держать в ближнем тылу, на хорошо замаскированных позициях, постоянно меняя место дислокации, чтобы снизить риск поражения артиллерией или авиацией противника. Танки надо применять не как огневые точки, а в составе групп, как бронированные кулаки — для купирования прорыва противника, для контратаки или наступления.
11. Катастрофическая ситуация сложилась со средствами связи. Все подразделения на фронте должны быть оснащены надежными коротковолновыми радиостанциями или системами спутниковой связи. Это, скорее, задача для Минобороны, но начальника Генштаба этот вопрос не может не волновать. Нельзя управлять войсками по мобильному телефону.
12. Чтобы успешно воевать, надо иметь достаточное количество резервов – дальнобойной артиллерии, танковых частей и высокомобильных пехотных подразделений, способных действовать автономно. Резервы нужны для ликвидации прорывов линии фронта, и для развития успеха в случае наступления. Резервные части должны находиться в ближнем тылу, в постоянной готовности к передислокации. По сути, надо создать резервную армию второго эшелона, готовую вступить в бой в течение одного-двух часов после поступления приказа.
13. Необходимо готовить войска не только в тылу, но и на войне. Следует создать учебные центры недалеко от линии фронта, где поочередно могли бы проходить доподготовку подразделения, несущие службу на передовых позициях. Там же должны постоянно тренироваться войска второго эшелона.
14. Разведка. Здесь сплошное безобразие. Разведсводки, спускаемые сверху, повторяют почти слово в слово посты Дмитрия Тымчука; штаб АТО и штабы секторов не владеют информацией; многие офицеры разведки не знают, где находятся наши войска, не говоря уже о войсках противника. Данные, полученные инструментальными методами ведения разведки – с помощью БПЛА, радиоперехватом – почти нигде в штабах не востребованы, кроме командиров подразделений на местах. В то же время, везде по фронту встречаются инициативные командиры, офицеры и бойцы, которые серьезно занимаются сбором и анализом разведданных. Есть волонтерские (добровольческие) группы авиационной разведки. Есть целая сеть добровольных информаторов (агентов), живущих на оккупированных территориях. Есть смелые люди – ротные, батальонные разведчики – которые пробираются на ту сторону, и собирают разведданные. Задача первостепенной важности – создать разведцентр Восточного фронта, который бы собирал и анализировал развединформацию из различных источников. Необходимо также в срочном порядке создать войсковую эскадрилью беспилотной разведки, и увеличить количество центров радиотехнической разведки.
15. У начальника Генштаба должны быть планы – готовые решения по действию войск в различных ситуациях. Такие потенциальные ситуации – будь-то наступление врага, или наше контрнаступление – должны быть определены путем анализа разведданных; решения должны быть выработаны и смоделированы. Командир каждой бригады и отдельного подразделения должен знать, на основе этих планов, что будет делать воинская часть в том, или ином случае. Нас не должны застигать врасплох атаки на Донецкий аэропорт, попытки окружить Дебальцево, прорваться в Мариуполь, или «внезапное» наступление на Харьков… Мы должны быть готовы ко всему.
…Будь я начальником Генштаба, обязательно планировал бы наступательные операции. Войну нельзя выиграть, сидя в обороне. Война – это маневр силами и средствами, ложные удары, внезапные атаки, окружение и разгром противника. Если, конечно, громить противника позволит главнокомандующий. Но это уже другая история – про то, что следует делать президенту во время войны…